Ханс Майбаум - Сирия - перекресток путей народовм

Мечеть Омейядов обладает еще одной особенностью, которой нельзя пренебречь: между двумя колоннами стоит большой мраморный гроб. Здесь особенно много молящихся. Некоторые из них касаются решетки, останавливают перед пей своих детей, целуют ее. Здесь якобы хранится голова Иоанна Крестителя, которого одинаково почитают и христиане и мусульмане. Само собой разумеется, что три города борются за честь иметь эту голову в своих стенах: наряду с Дамаском на это претендуют Стамбул и Хомс.

Осмотр мечети Омейядов навел на мысль о том, как сильно отличается христианская церковь от исламского молельного дома, даже в отношении их целевого назначения: христианская церковь — это прежде всего дом божий, и каждый, кто переступил ее порог, пришел помолиться богу. Мечеть же прежде всего — место собрания верующих, место встреч друзей и одновременно учебный центр, а также место, где можно обменяться мнениями. Мечеть открыта каждому верующему, поэтому мусульмане идут в нее по-настоящему просто, естественно. На огромном полу мечети Омейядов можно увидеть группы молящихся мужчин, серьезный взгляд которых устремлен в сторону Мекки. Как солдаты, стоят они позади проповедника, аккуратно соблюдая ряды: по его примеру падают на колени, быстро наклоняются вперед, касаются пола, и в такой неудобной позе застывают на несколько секунд, пока по знаку не выпрямляются, затем поднимаются с колен. Через несколько секунд упражнение начинается сначала, и это повторяется довольно долго. Я встречал верующих, которые выдерживали подобную процедуру добрых полчаса, а некоторые совершали молитву не пять раз в сутки, как положено, а почти каждый час. Немного в стороне от молящихся мужчин сидят женщины. Они, очевидно, заняты интересной болтовней, разговаривают громко и непринужденно. Вокруг них весело возятся ребятишки. Мечеть — прохладное и приятное место отдыха.

В другом конце мечети группа студентов с разгоряченными лицами спорит о боге и о мире. В нескольких шагах от них за колонной лежит, вытянувшись во весь рост, юноша и, широко раскрыв рот, спит сном праведника. Его громкий храп не нарушает ничьего благоговения.

В противоположность мечети Омейядов храм «Купол скалы» в Иерусалиме предназначен не для того, чтобы верующие ежедневно творили свои молитвы; это — место паломничества. Он был воздвигнут при халифе Абд аль-Малике в 690 году на богатом традициями месте над священной скалой, в противовес Каабе в Мекке, поскольку жители Мекки и Медины восстали против династии Омейядов и поддержали Ибн аз-Зубейра, который обещал положить конец их убогому существованию жалких провинциалов и вернуть Мекке былую славу столичного города. Абд аль-Малик стремился преуменьшить значение Мекки и Медины и воспрепятствовать паломничеству мусульман в языческие края, вспомнив толкования, распространяемые Мухаммедом во время пребывания его в Медине, когда он еще домогался благосклонности тамошних евреев. Из истории о скале, пупе земли, исходил халиф, когда приказал возвести здание такой красоты и изысканности, которое должно было бы превзойти все существовавшие до того времени сооружения.

Другим преимуществом храма в Иерусалиме по сравнению с мечетью Омейядов является прекрасная панорама, которая открывается перед взором посетителя с Елеонской горы на большую площадь, называемую арабами Харам аш-Шариф, то есть «Благородное святилище». Не заслоненный другими строениями, посреди площади возвышается храм «Купол скалы». Каждого, кто видит его, ослепляет блеск золота, исходящий от купола, в котором отражаются солнечные лучи. Строители и ремесленники Абд аль-Малика оправдали желания и надежды своего повелителя. Было создано несравненное здание удивительной гармонии, которое должно было быть свидетельством всемогущества бога и которое до сих пор является верхом человеческого мастерства.

Форму основания храма мы уже встречали в византийских церквах: оно образует правильный восьмигранник. Боковые стороны его имеют длину более 20 метров, а высоту — 9,5 метра. Над ним возвышается купол, диаметр которого равен длине боковой стороны, а высота достигает свыше 35 метров. Купол деревянный, покрыт медными пластинками. Наружные стены, первоначально украшенные большими мозаичными панно, созданными во времена османов, при Сулеймане II в середине XVI века были заменены эмалированной фаянсовой облицовкой.

Посетитель входит в храм через Западные ворота. Внутреннее помещение четко разграничено на три части: наружный обвод, отделенный восемью угловыми пилястрами, между которыми местами стоят по две колонны; средний обвод, внутренний предел которого ограничивается оградой восьмиугольной формы и замыкается кругом колонн; в центре находится голая скала. Ее природная безыскусность резко контрастирует с великолепной мозаикой обводов. Во многих местах можно увидеть искусственные углубления, служившие финикийцам для жертвенного огня.

Примерно через 150 лет после окончания строительства храма родились новые легенды, связавшие историю скалы с именем Мухаммеда. Он будто бы совершил отсюда короткое вознесение, и отпечаток его ноги, сохранившийся до наших дней, вызывает удивление, равно как и отпечаток ноги Иисуса у церкви Вознесения на Елеопской горе. Вне всякого сомнения, одна религия здесь немножко «подсмотрела» у другой, и поэтому не удивительно, что крестоносцы, захватив в 1099 году Иерусалим, стали энергично оспаривать подлинность отпечатка ноги Мухаммеда. В отпечатке они узнали след ноги Христоса и заявили, что вознесение Христа произошло отсюда.

Признаюсь честно: меня предупреждали. Поездка ко дворцу Каср аль-Хайр аль-Гарби, который был возведен халифом Хишамом в 727 году, небезопасна, особенно если ехать без местного проводника. Дорога часто теряется в бесконечных развилках, и здесь можно легко заблудиться.

Но я счел предостережения преувеличенными. Я уже ездил в эту пустыню и знаю, что она мало похожа на ту, какой я себе ее представлял. Действительно, Сирийскую пустыню можно скорее сравнить с сухой каменистой степью, и лишь изредка встречался мне ландшафт, напоминающий египетскую пустыню с перемещающимися дюнами очень мелкого песка, которые начинаются сразу же за окраинами Капра.

Кроме того, я полагал, что знаю дорогу. Я несколько раз пролетал над пустыней из Дамаска в Пальмиру и дальше на Дейр-аз-Зор. Во время одного из таких полетов я и наметил цель своего путешествия. Отчетливо различил я тогда квадратное сооружение, типичное для халифских дворцов позднего периода, увидел громадные цистерны и башню в юго-восточном углу и решил отыскать этот дворец на земле.