Джон Моррис - Зима в Непале

В общине, существование которой зависит от урожая, вся жизнь тесно связана с сезонным календарем полевых работ, а это означает, что в Непале большинство семейных и других празднеств приходится на период между концом ноября и серединой февраля. Почти все свадьбы справляются в течение трех зимних месяцев, когда легче собрать людей, да и еда имеется в избытке. Даже в Катманду и других городах, где сельское хозяйство не преобладает, праздники приходятся на этот период, и только в исключительных случаях свадьбы справляются в другое время.

Большую часть сельскохозяйственных работ выполняют мужчины, но женщины оказывают им посильную помощь. Высаживание рисовой рассады, которое требует ловкости и аккуратности, считается женским занятием, но в нем принимают участие и мужчины. Следует заметить, что у гуркхов высаживание риса женщиной не связывается с последующим хорошим урожаем, как это имеет место в других странах.

Женщине разрешается работать в поле во время месячных при условии, что она не будет прикасаться к росткам. Считается, что в этом состоянии она может причинить им вред, поэтому ей следует иметь дело только с непроросшими семенами и уже собранным урожаем.

Кроме того, в этот период женщине запрещается смотреть на растущие тыквы и огурцы и трогать их руками — не то они сгниют. Она не может также громко разговаривать, особенно с незнакомцем, вблизи от овощей, поскольку это мешает им вызревать.

Нельзя показывать пальцем на огурцы и тыквы, особенно если при этом просунуть палец сквозь сомкнутые пальцы другой руки. Огурцы и тыквы — но не другие овощи — можно собирать только правой рукой, иначе они будут горькими. Этот обычай перекликается с правилом, требующим, чтобы пищу в рот клали только правой рукой. Предрассудки, связанные с огурцами и тыквами, несомненно имеют сексуальное происхождение, хотя мне никто не смог объяснить связи между овощами и атрибутами секса. В настоящее время подобные ограничения не принимаются всерьез, и они по сути дела остались суеверным пережитком.

Изучение социальной жизни гуркхов позволяет рассматривать их как народ, у которого основные воззрения, являясь по своему происхождению буддийскими, подверглись значительному влиянию индуизма. В настоящее время два этих религиозных течения в Непале настолько переплелись между собой, что разделить их мне не представляется возможным. Хотя обычаи и верования варьируются от деревни к деревне, в любой части страны, где пользуются влиянием брахманы, верх берут идеи индуизма. Сохранится это положение или нет, зависит от того, удастся ли этой прослойке удержать свои привилегии. В горах Непала брахманы, многие из которых сочетают в себе высокомерие и невежество, тормозят прогресс, потому что ради своих корыстных интересов сознательно держат гуркхов в темноте и невежестве.

Жизнь гуркхской деревни — это упорный тяжелый труд. Тем не менее гуркхи, довольствуясь тем немногим, что у них есть, никогда не теряют присущей им жизнерадостности, которая не покидает их даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. Они обладают прекрасно развитым чувством юмора и, что редко встречается среди народов Азии, способностью подшучивать над собой. Последнее обстоятельство, видимо, и способствовало возникновению взаимной симпатии английских и гуркхских солдат, несмотря на языковый барьер.

Существующее мнение, что гуркхи глупы, ни на чем не основано. Как большинство крестьян, они упрямы и непримиримы ко всему, что противоречит их взглядам на жизнь. В течение долгого времени они были лишены всякого доступа к образованию, поэтому и создалось представление об их умственной отсталости. Однако в наше время наука опровергла имевшую ранее хождение теорию умственного превосходства одних народов над другими.

Путешествуя по незнакомой стране без карты, приходится сталкиваться с целым рядом трудностей, связанных с предварительным выбором мест для стоянок, пополнением запасов продовольствия и уточнением маршрута путешествия. Мы ориентировались на маленькие города, типа Гуркхи, где можно купить хотя бы самое необходимое. Носильщикам эти городки представлялись «островами цивилизации», местами желанной передышки после каждодневных трудов. С их точки зрения, наше путешествие должно было состоять в том, чтобы как можно скорее промчаться по стране, останавливаясь в достаточно крупных населенных пунктах, где они могли отдохнуть и насладиться простыми радостями жизни. Нам не удавалось совершенно избегать таких стоянок, хотя, с нашей точки зрения, именно они составляли наименее приятную часть путешествия. Найти подходящее место для палатки было почти невозможно и приходилось разбивать лагерь на рисовом поле, с которого уже убран урожай, или на краю деревни, где с рассвета до темноты толпа любопытных зрителей разглядывала и расспрашивала нас. Ни о каком уединении в такой ситуации нельзя было и думать, даже для отправления естественных надобностей приходилось удирать далеко в сторону или дожидаться наступления темноты.

Гуркха в этом отношении оказалась очень неприятным местом. Десять дней добирались мы сюда. Все это время нам приходилось ограничиваться весьма поверхностным ежедневным умыванием, и наше белье изрядно загрязнилось. Но в Гуркхе вода оказалась на расстоянии мили от нашего лагеря, нельзя было ни постирать, ни искупаться, а мы так на это надеялись.

В путь мы выступили 23 декабря. Тропа круто увела нас вниз, почти на пять тысяч футов. Затем, перейдя вброд реку, мы по густо заросшей долине стали постепенно подыматься к перевалу. Хотя было самое холодное время года, в долинах все еще стояла жара. В сезон дождей жители долин болеют малярией, и мы заметили, что физически они слабее, чем горцы.

Сильно пересеченный характер местности — горы перемежаются с глубокими долинами — оказал влияние на социальные условия жизни населения. В период муссонов и в течение нескольких последующих недель реки, которые в обычное время представляют собой спокойные ручейки, превращаются в яростные потоки, и переправиться через них можно лишь в тех местах, где проложены мосты. Поэтому иногда деревни, расположенные по соседству, совершенно изолированы друг от друга, и гуркхи, как правило, сознают себя членами деревенской общины, а не целого племени.

Мы так задержались на берегу очаровательной реки, что к четырем часам стало ясно: до намеченной цели сегодня нам не дойти. Мы уже поднялись не меньше чем на две тысячи футов, а кругом все еще был густой лес. Носильщики, уверенные, что кругом полно призраков, торопили нас дальше: они боялись ночевать в этом безлюдном месте. Но мы так устали, что я, не обращая внимания на их мольбы, велел Анг Даве разбивать палатку. Кроме того. Денис, который задержался в долине, заканчивая свой этюд, намного отстал от нас. и я боялся, что он заблудится в темноте.