Андрэ Дави - По Нилу на каяках

— Это еще что там? — вдруг восклицает Джон, не донеся кружку до губ.

— Что, где? — спрашиваем мы с Жаном.

— Вон, выше! — отвечает Джон, вглядываясь во что-то вверх по реке.

Следим за направлением его взгляда и видим, как в тихих водах Нила плывет в нашу сторону гамус. Самый мирный и спокойный гамус, какого мы когда-либо встречали. Никогда еще нам не доводилось видеть животное, более довольное жизнью и беззаботнoe. Гамус мечтательно плывет на спине, его четыре ноги торчат, как палки. Насколько можно судить. животное упитанное, с хорошо развитой грудью. Достигнув нашей отмели, гамус останавливается в прибрежных камышах и комфортабельно устраивается там на ночь.

Джон заявляет, что не хочет пить чай, и быстро опрокидывает кружку на песок. Жан тоже больше не хочет пить и следует его примеру. Я уже отпил полкружки, но жалею, что это сделал.

С общего молчаливого согласия вскакиваем в каяки, чтобы удрать как можно дальше.

Лишившись возможности утолить жажду, продолжающую нас мучить, отыгрываемся на арбузах. Эти крупные сочные плоды с розовой мякотью — наше спасение.

Феллахам, выращивающим их в песчаных садах на низких прибрежных участках, платим за них по два или три пиастра, что составляет двадцать-тридцать франков за штуку — цена, поистине, божеская!

Однако феллахи далеко не всегда приветливы. Иногда нас встречает у деревень град камней. Мальчишки облюбовали нас в качестве мишени. Это начинает входить у них в привычку. Мы вынуждены то и дело отплывать подальше от берега, чтобы не быть избитыми. Наш вид возбуждает внезапную ярость, и местная молодежь выкрикивает по нашему адресу всевозможные ругательства, среди которых часто повторяются слова "инглезе муч куис" (поганые англичане), красноречиво говорящие о настроении населения.

Античные храмы и современные сахарные заводы

Четыре большие трубы день и ночь сосут воду из Нила. Это Омбо, обширная равнина, представлявшая прежде пустыню и превращенная лет тридцать назад воазис и сахарные плантации.

"Меня, когда я вспоминаю Ком Омбо, — рассказывал нам впоследствии датский инженер с сахарных заводов, — мороз по коже продирает. Я погубил семь лет жизни в этой засушливой пустыне, оставившей на мне неизгладимые следы".

Нильская вода сделала каменистую пустыню приятным местом отдыха. Здесь теперь построены многоэтажные дома и богатые особняки. С верхних террас открывается вид на большой красивый храм, посвященный одним из Птолемеев богу Себеку с головой крокодила.

Большие сахарные заводы Египта расположены на берегах Нила, что дало нам возможность их осмотреть. В Арманте, неподалеку от Луксора, нам выпадает редкое удовольствие принять ванну в прекрасно оборудованном бассейне с прозрачной водой, посреди ярко освещенного парка, в клубе, где говорят на всех европейских языках. Кино, ресторан, дансинг под открытым небом. А несколько дальше, возле Каира, останавливаемся на два дня в Наг Хаммади, чтобы посетить сахарный завод Египта. Все население округи работает, чтобы наполнить чрево этого предприятия, которое перерабатывает за сезон до одного миллиона тонн сахарного тростника.

Храм в Эдфу — один из наиболее замечательных памятников, какие встречаешь между Асуаном и Александрией. Это огромное и великолепное сооружение, более обширное, чем ансамбли Лувра и Тюльери, взятые вместе, было невредимым погребено под развалинами Аполлониса Великого, куда Клеопатра приезжала несколько раз советоваться с прорицателями. Сто пятьдесят лет назад из земли выступала только верхняя терраса храма Эдфу. На ней разбили лагерь солдаты Бонапарта, несомненно не подозревавшие, что находится у них под ногами. Чтобы отрыть храм, пришлось снести целый квартал современного города. Это сделал Мариэтт [31] 31 Пунт — скорее всего район современного Сомалийского побережья Африки (прим. ред.). . Воскресший храм Гора [32] 32 Огюст Мариэтт (1821—1881) — выдающийся французский археолог. Он в течение тридцати лет производил раскопки в Египте, увенчавшиеся открытием Серапеума, древнейших погребений в Абидосе и т. п. Мариэтт был основателем Каирского музея и "Службы древностей" — ведомства по охране памятников (прим. ред.). — наиболее сохранившийся памятник древнего Египта. Он стоит, окруженный горами обломков, на которых теснятся современные жилища с плоской крышей. Под этими кучами обломков еще сокрыты несметные археологические сокровища.

С высоты главного пилона храма Гора открывается потрясающий вид на залитую резким солнечным светом, заполненную стелами, бассейнами и статуями широкую площадь, на которой некогда, во время больших религиозных празднеств древнего Египта, теснился народ. Как только минуешь главный вход (портик), около которого помещались жертвенник и хранилище десяти тысяч папирусов (разумеется, исчезнувших до единого), попадаешь во второй двор с колоннами, почти такой же обширный, как и первый, затем вступаешь в длинные галереи, ведущие в святая святых храма. После яркого света посетитель вдруг оказывается в потемках, едва освещенных колеблющимся светом масляных ламп. Впечатление огромное.

Залы, по которым мы проходим, голы и пусты, но нетрудно представить себе кровавые сцены, свидетелями которых они были тысячи лет назад. Для этого достаточно посмотреть на фризы, украшающие главный фронтон храма и еще сохранившие совсем свежий вид. В этом помещении фараон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, облачался вместе с главными жрецами в пышные церемониальные одежды. Затем торжественное шествие направлялось через анфиладу часовен к большому залу, погребенному под камнями. В этом зале фараон с диадемой о двух перьях на голове и скипетром в руке восседал на золотом троне. Сокрытый от взоров толпы, окутанный облаками благовоний, исходящих из кадильниц, в окружении великих жрецов, он совершал жертвоприношения своему предку богу Гору с головой сокола.

С террасы храма в Эдфу видны, очень далеко на север, холмы Луксора, куда мы прибудем через сорок восемь часов.

Фивы

Фивы, самый процветающий центр древнего Египта, расположены в середине Луксорской равнины, орошаемой Нилом.

После изгнания гиксосов, завоевавших древний Египет в конце первой половины второго тысячелетия до нашей эры, фараоны покинули Дельту, чтобы обосноваться в Фивах. Здесь Египет достиг наибольшего могущества. Его завоевания в Азии и Африке ширятся. Цивилизация становится все утонченнее. Притекающие в долину Нила богатства сосредоточивались в Фивах. Гомер позднее упомянет про "Египетские Фивы", в домах которых царит полное изобилие. Пышность этого города, управляемого жрецами бога Амона, не была превзойдена нигде в мире.