Мария Павлович - Сезон дождей

— Перро случайно узнал, что Гарри заряжал свое ружье холостыми патронами, чтобы не убивать животных. Его это подкупило. Они подружились. В душе Перро всегда оставался романтиком, я даже не удивилась, когда узнала, что он берег для тебя дедушкины часы.

— Если бы он хотел, то давно нашел бы меня! — возразил Александр.

— Он верил, что рано или поздно ваши пути пересекутся.

— Удобная позиция. В его возрасте все начинают во что-нибудь верить.

— Он угощал тебя своими любимыми конфетами из Пизы? — спохватилась Мари, как будто речь шла о чем-то очень важном.

— Да. — Александр расцепил затекшие руки, выгнул спину и потянулся. — Больше всего мне понравилась сиреневая обертка. Так, значит, Гарри притворялся охотником? — насмешливо уточнил он.

— Гарри все время делает вид, что он тот, кем не является. В этом состоит главная трагедия его жизни, — в ее голосе послышались горечь и разочарование. — Ему кажется, что, если он покажет свое истинное лицо, никто не будет его любить.

— А это не так?

— А ты как думаешь?

— При чем здесь я? Ты хочешь сказать, мы похожи? Что ты молчишь? — Александр повернулся, слепо вглядываясь в темноту.

— Я ничего не хочу сказать.

— Пожалуйста, закончи мысль, — сдержанно попросил он.

— Да, в чем-то вы похожи, — неохотно подтвердила Мари. — Вы оба подвержены порокам, оба всю жизнь что-то ищете. Но Гарри в отличие от тебя ничего не умеет доводить до конца. Он кажется бесстрашным из-за своего наплевательского отношения к смерти, но в ответственный момент всегда отступает. Он не способен превозмочь обстоятельства и выйти победителем. Он предпочитает роль жертвы. Когда он под наркотиками или в любовной эйфории, он может все, но в реальной жизни он бессилен.

Александр посмотрел на небо. Он не представлял, сколько времени прошло, и не хотел знать, сколько еще осталось. Возможно, это последние часы его жизни, а он спорит с ней о Гарри. Рядом чернеет наполовину выкопанная могила. Он даже смог почувствовать себя счастливым.

Прошлое окончательно растворилось в череде быстро сменяющих друг друга событий. Эта ночь уже не казалась случайностью, а превратилась в важную неотъемлемую часть бесконечного пути. В глубине души он всегда знал, что никакого клада нет, есть только его огромное желание дойти до конца.

Он увидел, как в темноте появляются знакомые слова. Буквы вспыхнули и мигом сгорели, как солома, оставив за собой ярко-красный след.

Что есть здесь — есть везде, чего здесь нет — нет нигде.

Он хотел позвать Мари, но опасался, что видение исчезнет.

Следом возник небольшой светящийся круг. Он начал увеличиваться и приближаться, становясь необъятным и всеобъемлющим. Свет проникал повсюду. Александр ощутил невероятную силу, растущую внутри него.

Сознание заполнилось светом, мысли уступили место абсолютному знанию. Он испытал восторг, заглянув в самое сердце золотого круга. Они слились в единое целое. Он стал свободным.

Ее голос настиг его в глубине почти исчезнувшего сознания. Она звала его. Он прислушался, но не смог разобрать слов. Круг начал быстро уменьшаться и в конце концов пропал. Свет бесследно рассеялся. Все потонуло в густом тумане.

Он успел вдохнуть ее запах, прежде чем неуверенно открыл глаза.

Мари склонилась над ним, тревожно всматриваясь в лицо.

— Ты звала меня? — Он растерянно огляделся, не понимая, что произошло.

— Я хотела, но боялась напугать тебя. — Она с облегчением улыбнулась.

— Но я услышал тебя.

Док вернулся с двумя лопатами и молчаливым монахом. За все время работы монах не проронил ни слова, отказываясь даже от воды. Они синхронно вонзали лезвия в землю, набрасывая аккуратные оранжевые кучи вокруг ямы. Время подходило к полудню.

Александр не успевал вытирать со лба пот. Он ощущал физическую слабость и тошноту, наблюдая, как углубляется его могила. В перерыве Док устало опустился в тени акации. Монах присел поодаль на потрескавшуюся землю прямо под палящим солнцем.

Последний час Александр предпочел стоять. Ноги быстро немели. Мысли в голове путались. Ему казалось, что он спит наяву. Он ежеминутно вздрагивал, боясь расслабиться.

Под давлением остальных Мари взяла вещи и перебралась дальше от ямы. Ее заслонила солнечная стена света.

— Сколько еще? — Александр взглянул на Дока через плечо.

Тот задумчиво смотрел вдаль, не реагируя на внешние раздражители. Монах сидел с отрешенным видом и беззвучно шевелил губами.

— Что он делает?

— Молится, — ответил Док.

— Зачем? Пусть лучше копает. Я больше не могу ждать! — Александр стиснул зубы, стараясь удержать подступившие слезы.

— Он свое дело сделал.

— То есть?

— Яма готова.

Док вылил остатки воды себе на голову и отбросил пустую бутылку в сторону. Александр услышал, как пластик глухо ударился о землю.

— А когда прыгать?

— Сейчас.

Александр ощутил сильный толчок и пронзающую боль в плече. Поднимая клубы пыли, они рухнули в яму. Со стен убежища посыпался песок. Док закашлялся. Александр с трудом разлепил глаза. Он не чувствовал тела. Ноги дрожали и подкашивались.

— Я живой!

— Мы живые! — поправил Док. — Скорее!

Он оперся руками о край ямы, подтянулся и выбрался наружу. Александр ухватился за его крепкую сухую ладонь. Солнце ударило ему в лицо. Он вернулся из ниоткуда. Все было как во сне, он не до конца верил в происходящее.

— За мной! — скомандовал Док.

Они побежали туда, где пестрело рядом с Мари оранжевое платье монаха. По мере их приближения она медленно оседала вниз. Добежав до нее, он упал на землю и уткнулся лицом в ее колени.

— Надо идти, — поторопил Док. К нему быстро вернулось самообладание.

— Мина не взорвалась, — Александр поднял грязное лицо. — Не взорвалась! — громче повторил он.

— Такое часто бывает, — спокойно сказал Док, надевая рюкзак. — Ей больше тридцати лет.

— Спасибо, что успокоили заранее, — поблагодарил Александр, вставая.

— Я не хотел внушать ложные надежды.

— Знаете, в такой ситуации они бы мне не помешали.

Они снова перешли на «вы». Монах положил на плечо лопату и заспешил прочь, не обращая внимания на их перепалку.

Александр обернулся, бросив прощальный взгляд на смертельную катушку. С такого расстояния не было видно ничего, кроме отблеска света на металле. День клонился к закату. Листья деревьев мирно шелестели на теплом южном ветру. Мари прикоснулась к его руке: пора двигаться дальше.

Оранжевое платье монаха уже скрылось из виду. Они начали подъем по узкой тропинке, убегающей вверх по зеленому склону. Док выключил металлоискатель, писк прекратился. Позади раздался оглушительный взрыв.

Монастырь расположился на склоне горы, на границе с джунглями.