Дервла Мерфи - Девственная земля

Если бы надо было описывать Непал, а в распоряжении оказалось бы лишь одно прилагательное, я бы выбрала слово «разнообразный». В Непале ни одна деревня не похожа на другую ни языком, ни одеждой, ни обычаями ее жителей, ни их постройками, ни окружающей природой. Здесь неприменимо понятие «типичная деревня». Несомненно, приятное разнообразие порождено разобщенностью селений и является следствием горного рельефа. Снова начинаешь сознавать, до какой степени однообразие Запада обедняет жизнь. Столь же богат и разнолик ландшафт: за каждым поворотом оказываешься лицом к лицу с новыми, удивительными по красоте пейзажами, будто природа, создавшая эти горы, обладала талантом великого художника с тонким, богатым воображением, тщательно разрабатывающего ведущую тему.

Сегодня — самый напряженный день за весь поход. Утром мы подошли к реке. Это всего лишь широкий, бурлящий поток, через который на восьмидесятифутовой высоте перекинут ветхий подвесной мостик. К счастью, поручни оказались достаточно крепкими и я смогла без страха перебраться по нему на другой берег. Начался подъем. До перевала нам не встретилось ни одного ровного клочка земли, и даже Мингмар, дойдя до вершины, сделал сенсационное признание:

— Я очень устал, — сказал он.

В девять утра мы позавтракали в маленьком тамангском селении, в котором было всего три дома. Больше никаких жилищ на пути нам не попадалось до тех пор, пока мы не прошли перевал (в середине дня) и не спустились на тысячу пятьсот футов к разбросанным тут и там домикам шерпов.

После невероятно крутого подъема приятно было с вершины перевала обозревать пологий зеленый склон: огромные серые валуны, разбросанные по траве, и нерастаявший снег, белевший в тени. Стадо крепких длинношерстных коз паслось под присмотром мальчика, который, одиноко лежа на обломке скалы, задумчиво играл на дудке. Круглая долина казалась совсем плоской, но позднее мы заметили в центре ее ущелье, по которому на юг текла река. Сразу над нами, на севере, виднелась поросшая редкими гигантскими соснами гора, а примерно в миле за солнечными просторами пастбищ густые леса обрамляли края долины. И здесь я сильнее обычного почувствовала то особое успокоение, которое всегда ощущается на больших высотах, — необыкновенный покой. Это чувство невозможно ни описать, ни объяснить, но чувствуешь его всем своим существом.

Мы направлялись к небольшому селению, видневшемуся в дальнем конце долины. Нам показалось, что оно совсем близко, и мы не спеша стали спускаться вниз по пологому склону. Через полчаса мы пришли к закрытой лощине, приютившей два дома шерпов, между которыми развевались свежеокрашенные молельные флаги. Рядом с тропинкой протекал родник, и когда я задержалась, чтобы напиться, то окаменела от удивления: на земле валялась обертка от мыла. Я позвала Мингмара, и мы оба тупо взирали на это сбивающее с толку проявление «цивилизации». Мы чувствовали себя первыми людьми на Луне, неожиданно обнаружившими там пустой спичечный коробок. Мы направились к жилью и по дороге увидели сушившиеся на траве два великолепных сари, а невдалеке — необыкновенно красивое молодое создание в розовом сари, парчовых туфельках и с украшениями в блестящих волосах, на стройной шейке и ручках. Девушка, прислонившись к низкой каменной ограде, разговаривала о чем-то с пожилой женщиной в лохмотьях. Лицо у женщины было обветренное, тело мускулистое.

Мы с Мингмаром не пытались скрыть своего любопытства. Поздоровавшись с женщиной, мы присели на каменную ограду и присоединились к беседе. Из расспросов узнали, что три года назад девушка отправилась в Бомбей, выучилась там на медсестру. Сейчас она приехала домой на месяц в отпуск. Девушка, имеющая профессию, в этих краях — явление неслыханное, и мне было непонятно, как она сумела получить образование, необходимое для поступления на медицинские курсы. Очевидно, здесь какой-то особый случай, но и мать, и дочь были довольно неразговорчивы, поэтому больше ничего выяснить не удалось.

Интересно, как родственники девушки восприняли появление в этих краях такого образца элегантности и утонченности? Чувствуют ли они за нее гордость, или неловкость, или, может, слегка презирают за наряды и изысканность? Конечно, девушка, тщательно охраняя «бомбейские стандарты» от посягательств, демонстрировала веру в превосходство своего нового образа жизни. Она была очень нежна со своей матерью, однако держалась довольно скованно. Создавалось впечатление, что дома ей не по себе и в глубине души, терзаясь угрызениями совести, она мечтает побыстрее уехать.

Встреча с девушкой помогла мне понять, почему в этих местах жители деревень, получившие медицинское образование в городе, часто не хотят возвращаться в родные края, где их помощь особенно необходима. Этих юношей и девушек захватывает новизна материальных и духовных возможностей городской жизни, и там они в корне меняются, открывая в себе все новые и новые возможности, о которых они ранее не подозревали. Часто их обвиняют в том, что городская жизнь «вскружила им голову», однако это неправильно. Такие молодые люди обычно видят лишь светлые стороны городской жизни. Они, как дети, хватаются обеими руками за преимущества образования и не понимают, что успехи обязывают их прийти на помощь своим собратьям. Бессмысленно требовать от только что выучившегося поколения самодисциплины, которая побудит их добровольно покинуть вновь обретенный мир.

Прежде чем расстаться с этой трогательной парой, мы расспросили о дороге через лес, но, войдя под сумеречную сень деревьев, уже через час совсем заблудились. Я ожидала, что между двумя селениями существует хоть какая-то дорога, но, если она и есть, мы ее не нашли. Более двух часов карабкались мы вверх и вниз но крутым склонам, пробираясь сквозь густые колючие заросли, и не раз упирались в непроходимые овраги. В половине пятого мы поняли, что до заката осталось немногим более часа, и тут Мингмар, не на шутку перепугавшись, забормотал молитвы в той странной монотонной манере, которая кажется комичной, пока к ней не привыкнешь. Мы не имели ни малейшего представления об обратной дороге, поэтому решили пробиваться вперед. Неожиданно мы набрели на что-то похожее на заброшенную тропу. Пройдя по ней через глубокие темные овраги — даже Мингмар, к моему удивлению, нервничал, — мы наконец вышли на открытую местность. Через двадцать минут, миновав поля гречихи, ячменя и картофеля, мы отдыхали в очень милой семье шерпов.

Дом наших хозяев похож на тот, в котором мы останавливались в Шаблунге. Правда, жилая комната здесь вдвое больше и гораздо чище. Со стропил свешиваются сухие кукурузные початки, а вдоль стены, обращенной к низким дверям и двум крохотным окошечкам, расставлены шкафы с красивой резьбой. Судя по множеству серебряных ритуальных сосудов и отделанных серебром деревянных чайных чашек, семья, должно быть, довольно зажиточная (по местным масштабам). В одном углу к стене прислонена бамбуковая, охваченная медными кольцами мешалка для приготовления чая с маслом.