Юрий Иванов - Острова на горизонте

Побарабанив пальцами в стекло, капитан срывает трубку телефона. Нетерпеливо втыкая палец в отверстие диска, он набирает номер машинного отделения и, заслышав голос стармеха, говорит:

— Дед! Подходим к айсбергам!.. Дашь сегодня тепло или нет? Что?.. Ну хорошо: прощен.

К жужжанию гирокомпаса прибавляется тихое урчание кондиционеров. Теплый воздух струится вдоль переборок. Несколько альбатросов подлетают к танкеру и начинают кружить над ним. То легко, упруго взмывая над мачтами, то резко кренясь, птицы скользят в воздушных потоках и опускаются к самой воде, чтобы проскочить перед форштевнем. Взлеты и падения. Не оторвать взгляда от прекрасных белых птиц, как бы свидетельствующих людям: не все так пустынно в этих водах. И тут есть жизнь.

Наше пребывание в южных широтах было непродолжительным. Разыскав рыбаков, мы отдаем им топливо и на четвертые сутки под вечер прощаемся с ними. Над пустынным океаном разносятся прощальные гудки. Отступает за корму танкера россыпь огней траулеров. Коченею на холодном ветру, ловлю взглядом быстро тускнеющий свет электричества. Теперь уже не видно отдельных огней, чуть приметно лишь овальное желтое пятно, плывущее по самой поверхности воды у горизонта. Где-то я уже видел подобное пятно света, будто вырывающееся из океанских глубин и освещающее поверхность воды как бы изнутри… Нет, такое видел не я, а команда быстроходного фрегата «Авраам Линкольн», преследующего в океане неизвестное чудовище, оказавшееся впоследствии «Наутилусом» капитана Немо…

Тускнеет желтое пятно, расплывается, будто знаменитая подводная лодка, приняв в балластные цистерны забортную воду, погружается в океан. Прощайте все! Рыбаки, айсберги, альбатросы. Прощай холодный штормливый юг. Пройдет совсем немного времени, и, завидя серебряные скалы, поднимающиеся из синей воды, я подумаю: «А было ли все это? Снег? Белые глыбы льда?..»

Да, мы опять спешим в Порт-Луи. Текст радиограммы из управления короток, как боевой приказ: «Взять полный груз топлива на Маврикии». Мы опять встретимся с тобой, Маленький Дик!.. Холодно. Скорее в каюту. Кондиционеры работают исправно. Луна выпутывается из зыбкой трясины туч, и блики ее скользят по переборкам, похожие на маленькие, куда-то плывущие айсберги. Тепло, остро пахнет кораллами. Чтобы не побились во время шторма, белые хрупкие ветки висят на штертике, протянутом через всю каюту. А раковины убраны в чемодан. Лежат там, как в знаменитом сундучке старого пирата Билли Бонса.

Через неделю мы вновь приходим на остров Маврикий.

В первый же свободный день спешу к Дику. Но что это? Хижина заколочена, никого нет. От соседей узнаю, что несколько дней назад Дик вместе с отцом, погрузив в шлюпку «Святая Маргарита» канистру с пресной водой и мешок с продуктами, отправились в плавание. Под парусом?.. Да, они сделали мачту и поставили парус. Ветер подхватил их, и вскоре парус скрылся из глаз. Куда отправились? Говорили, что шлюпка ушла в северном направлении…

Дождь лил с самого утра. Ну что за лето? Небо задернулось лохматыми тучами, в окно барабанили тяжелые капли. Такая досада! Вот уже вторая неделя пошла, как мы поселились в доме моего приятеля на берегу моря и вместо купаний, увлекательных походов по лесу и пляжам сидим дома. Мы — это я, мой племянник из Ленинграда, четырнадцатилетний Андрей, и внучка Маринка, которая уже осенью этого года пойдет в школу.

С утра мы читали. Я — свои рукописи, Андрей — книги Жюля Верна, а Маринка — книжки-малышки. Потом, сидя у печки, Андрей попросил:

— Дядя Юра, расскажи-ка еще что-нибудь.

— И чтобы было «вдруг»! — добавила Маринка.

— Хорошо. Слушайте. Было это в Центральной Атлантике, — начал я. — Переходим мы на нашем научно-поисковом судне в другой район. Зыбь балует. Обедаем. Качка, а потому миски в руках держим. Траулер кренится в одну сторону, и мы с мисками в ту же сторону кренимся. Траулер — в другую, и мы с мисками тоже кренимся. Это чтобы щи из мисок не вылились.

Маринка, взяв в руки блюдечко, начинает наклоняться то в одну сторону, то в другую.

— И вдруг!.. — Я произношу это слово и останавливаюсь. Глаза у Маринки становятся блестящими, как две новенькие монетки. — И вдруг — трах-тарарах! Удар! Мы все валимся кто куда. Выскакиваем и видим, как возле правого борта судна из воды поднимается чудовищной величины хвостище… И вдруг этот хвост ка-ак ударит по воде — столб воды поднялся.

— Кит? — сдержанно спрашивает Андрей.

— Гигантская китовая акула. Спала, а мы на нее наехали. Капитан кричит на штурмана: «Куда глядел?!» А тот отвечает: «А на ней ни маяков, никаких сигналов нет!» Вот морское чудо так чудо.

— Да, это чудо, — мечтательно произносит Андрей и, сощурившись, глядит в мутное стекло окна, будто пытаясь представить себе синюю-пресинюю океанскую ширь и гигантскую рыбину, спящую в воде. Вздыхает. — Но такое бывает лишь там. В дальних широтах, в дальних странах.

— Да, вот бы такое морское чудо было и у нас! — вздохнув, говорит Маринка. — Вот бы!..

— Обязательно будет какое-нибудь морское чудо. — Это я так говорю потому, что чудо уже ожидает нас… — Послушайте, как разбушевалось море! Волны выплескиваются на пустынные пляжи. Они несут с собой всякую всячину. Бревна, ящики, доски. Стихнет ветер, море успокоится, мы пойдем на берег и чего-нибудь найдем или увидим.

— Может, и найдем, — вздыхает Маринка. — Но разве это чудо?

— Что тут особенного можно найти или увидеть? — говорит Андрей. — Вот если бы это было там, в дальних океанских широтах, на каких-нибудь необитаемых островах… А что может быть тут?

Ветер играет, в рамах тоненько позвякивают стекла, а где-то в углу, как котенок, попискивает сквознячок. Андрей рисует необитаемый остров, Маринка укачивает куклу. Молчим. Думаем каждый о своем.

Я вспоминаю о том рейсе, когда получил радиограмму, в которой меня поздравили с внуком. Мы только что бросили якорь на рейде Сингапура, уже прибыли портовые власти. И такая неприятность: портовый врач обнаружил, что у одного из наших матросов нет противочумной прививки. Врач сообщил капитану, что, к сожалению, теперь наш транспортный рефрижератор «Паланга» загонят на месячный карантин в бухту Пагар. С ума можно сойти! Мы и так задержались в пути, план горит, а тут еще месячный карантин! Злые, расстроенные, мы сидели в капитанской каюте и мрачно слушали вежливого портового врача, который зачитывал нам длиннющую инструкцию из портовых правил Сингапура. В этот момент радист внес и положил передо мной бланк радиограммы. Я прочитал, захохотал и сказал: