Петр Романов - С Бобом и Джерри тропой инков

Затем подошла и моя очередь. Встретившийся мне по дороге Боб буркнул, что ему пришлось «согласиться на все условия, а там посмотрим». Я еще не успел толком сообразить, о чем идет речь, как вновь очутился перед стариком. Снова возникла пауза, во время которой Черный Кабан, не отрывая взгляда, внимательно изучал мое лицо, как будто увидел его впервые.

— Зря вы не сказали о планах побега в Икитос, — наконец произнес вождь, осуждающе покачав головой.

— Это не моя тайна. А я чужих тайн не выдаю, тем более когда речь идет о друге, — ответил я наобум.

— Это хорошо, — кивнул старик, — но я думал, что у нас тоже сложились неплохие отношения. А побег в Икитос нанес бы очень сильный удар по маленькому племени. Я ждал от девушки хорошего потомства. У нас мало людей. Мы даже не можем уйти вглубь сельвы, потому что там не выживем, нас разобьют в первом же столкновении. А вы решили отнять у племени последнюю надежду. Молодых женщин осталось немного, да и парней, — тут старик сделал безнадежный жест рукой, — раз-два и обчелся. Вот и Пако, на которого я надеялся, зачастил в Икитос. Вроде болеет, но наши старухи говорят, что знают, как его вылечить. Так нет, ему нужен городской лекарь.

Все это Черный Кабан произнес так, будто говорил о ком-то постороннем, хотя Пако стоял рядом и переводил его слова.

Вождь снова помолчал и затем вынес свой вердикт:

— Я не против того, чтобы Боб женился на Чоони, тем более парень явно к ней неравнодушен. Понимаю, сам был молодой. Но лишь при условии, что он останется здесь. И свежая кровь нам не помешает, и, как мне рассказывали, охотник он неплохой. Да и боец крепкий. Нас он устраивает. Но здесь, а не в Икитосе. Я не возражаю, чтоб он иногда туда наведывался — Пако же ездит, и ничего. Но без девушки. За ней следить будем строго. А не вернется из Икитоса — найдем ей другого. Без мужа она не останется. Так и решим. Пусть твой друг крепко подумает, хочет ли он ради женщины полностью изменить свою жизнь. Но иначе не будет.

Я уже все понял, но из любопытства все-таки спросил о договоре.

— А, это, — небрежно махнул рукой вождь, — человек от них приходил еще лет пять назад. Там тоже любовь. Их парень влюбился в местную девушку, так что вождь того племени просил меня забыть об этом условии договора. Я согласился.

Тут вождь встал, давая понять, что разговор закончен, и двинулся к своей хижине.

А я побрел к Бобу. Это был, конечно, не тот результат, на который мы рассчитывали.

Боб пребывал в растерянности.

— Даже не знаю, радоваться или плакать, — не очень весело заметил он. — С одной стороны, я получил разрешение на брак, да еще этот договор с соседним племенем, слава богу, уже не проблема. Но как я тут проживу остаток жизни, вечно глядя на этот пень с вождем, не представляю. Ты же меня знаешь, я свободный человек и вообще не привык сидеть на месте. К тому же Черный Кабан сказал, что, прежде чем мы поженимся, мне предстоит церемония посвящения в члены племени, а это значит, что наверняка вытатуируют на лице какую-нибудь гадость, как у вождя, в нос воткнут грязную кость, а на грудь повесят дохлую колибри — тьфу!

Джерри все это время, будто чуя неладное, отсиживался под хижиной Марты. Наверное, не понимал толком, кого будут татуировать, но, когда сообразил, кто жертва, выбрался из своего укрытия и сочувственно прижался к ноге Боба. Боб благодарно потрепал джентльмена за ухом.

«Невзгоды, похоже, окончательно примирили двух старых недругов, — подумал я. — Ну, хотя бы это».

А так что я мог сказать? Тем не менее хоть как-то утешить друга я был обязан:

— Для начала хорошенько подумай, стоит ли игра свеч.

— Стоит, — тут же отметая всякую возможность немедленного бегства, прервал меня Боб, — от Чоони я не отступлюсь, такое встречаешь раз в жизни.

— А я и не настаиваю, — слукавил я. — Просто каждый платит за свою любовь определенную цену: кто жизнь с нелюбимой тещей, кто необходимость переехать в другой город и сменить работу. Или еще что-нибудь.

— Ага, — скептически продолжил Боб, — а кто-то соглашается всю жизнь ходить с костью в носу.

— Ну что ты привязался к этой кости? — сделал я вид, что рассердился. — Где ты видел у Пако эту кость? А если и будет татуировка, то, во-первых, ты не вождь, это у него она бросается в глаза. А у остальных ее почти и не видно. У Чоони, между прочим, тоже на лбу какие-то полоски и закорючки, так они же тебе не мешают? Ну, походишь пару дней с распухшей мордой, велика беда! А жить здесь до старости никто тебя не заставит. И вождь дышит на ладан, сам же видишь — еле ходит, и Икитос не так уж далеко, найдешь способ сбежать. Просто притаись на время. Ты что, думаешь, у них хватит терпения следить за тобой и Чоони все сутки напролет хотя бы пару месяцев? Да и беретту у тебя никто пока не отнимал. Убивать никого не надо, выстрелишь в воздух и удерешь.

— Ну да, «удерешь», — все еще скептически, но, все же постепенно успокаиваясь, заметил Боб, — ты что, не видел, как они лихо стреляют из своих пукалок? Ах да, ты же на охоте не был. Это духовое «ружье» — страшное оружие, особенно на близком расстоянии.

— Ладно, — опять успокоил я парня, — ты в разных переделках бывал, уйдешь со своей Чоони и от этих дикарей. Тем более и Пако на твоей стороне. Главное, чтобы Чоони не подвела, не проболталась маме или подружке.

Боб повернулся в мою сторону и очень серьезно, глядя мне прямо в глаза, ответил:

— Чоони больше не подведет. И они не дикари. Просто такая у них жизнь. Родились они тут, а это не их вина.

На это возразить было нечего.

На следующий день я с Пако снова пошел к вождю, подтвердил, что Боб на все согласен, просит лишь, чтобы его не принуждали вставлять в нос кость и не очень сильно разрисовывали лицо, он все-таки городской, сразу ко всему не привыкнешь.

— Ладно, — согласился Черный Кабан, — каждый понимает красоту по-своему. Сила в душе, а не в рисунках на теле. Можно изображать из себя леопарда, а быть пекари. Завтра, когда вернутся охотники, племя будет в сборе, тогда ваш друг станет нашим братом. А имя мы ему дадим Пума — он крепкий парень. Надеюсь, ему понравится.

Имя Бобу понравилось, но еще больше то, что ему не будут протыкать нос.

Вечером у дома Марты появились три женщины, раздели будущего новобранца догола и долго обтирали смущенного Боба какими-то травами. Я отвернулся, чтобы не видеть всего этого кошмара, а Марта, наоборот, подошла чуть ли не вплотную, а чтобы Боб не стеснялся, пояснила, что это чисто научный интерес. Как будто это могло его утешить. Потом те же женщины надели на Боба набедренную повязку и увели куда-то в деревню. Позже я увидел своего приятеля уже на церемонии.

К торжествам готовились, как и обычно, в суете. Утром пришли охотники и принесли убитого тапира. Его разрубили мачете и зажарили на вертелах. Мясо тапира, пожалуй, пожирнее, чем свинина, но есть можно.