Уильям Голдинг - Повелитель мух

— Нам нужно мясо…

— Нужно, да нету. — Теперь враждебность была отчетливо слышна.

— Но оно будет! В следующий раз! Нужно сделать зазубрины на копье. Мы ранили свинью, да копье выпало…

— Нужно сделать хижины!

Джек закричал в ярости:

— Обвиняешь меня, да?

— Я только говорю, что мы здесь надрываемся. Вот и все.

Они оба покраснели, и им было трудно смотреть друг на друга. Ральф перекатился на живот и стал поигрывать травинками.

— Если польет такой дождь, как в первую ночь, хижины нам очень пригодятся. И еще одна вещь. Хижины нужны, потому что… — Он помолчал, и они оба взяли себя в руки. Затем он продолжил разговор уже на безопасную тему: — Ты это замечал?

Джек положил копье и присел на корточки.

— Что замечал?

— Боятся они. — Ральф повернулся на бок и уставился в свирепое и грязное лицо Джека. — Я о том, как оно вообще. Ты хоть раз просыпался ночью? — Джек покачал головой. — Они разговаривают во сне и визжат. Малыши. И не одни малыши. Как будто…

— Как будто это страшный остров.

От неожиданности они вздрогнули, подняли головы и увидели серьезное лицо Саймона.

— Как будто тот зверь, — сказал Саймон, — или летучая змея есть на самом деле. Помните?

Двое старших потупились. Змеи не упоминались в разговорах, само это слово никогда не произносилось.

— Как будто это страшный остров, — медленно проговорил Ральф. — Да, ты прав.

Джек сел на землю и вытянул ноги.

— Они уже совсем спятили.

— Малость того. А помните, как мы ходили в экспедицию?

Они заухмылялись, припоминая романтические картины первого дня. Ральф продолжал:

— Вот поэтому нам нужны хижины… все равно… как…

— Как дом родной.

— Верно.

Джек подтянул ноги, охватил колени и нахмурился, пытаясь обрести ясность мысли.

— И в лесу… тоже… Ну, что ли, когда охотишься… когда плоды собираешь — совсем другое дело… А вот когда ты сам по себе, один…

Неуверенный, что Ральф отнесется к его словам всерьез, он замолчал.

— Ну говори, говори.

— Когда идешь по следу… идешь — и вдруг тебе кажется, будто… — Он покраснел. — Будто не ты охотишься, а за тобой… Будто у тебя за спиной все время кто-то есть…

Теперь они снова молчали: Саймон напряженно, Ральф недоверчиво и даже чуть возмущенно. Он сел и стал растирать плечо грязной ладонью.

— Ну… не знаю.

Джек вскочил и быстро-быстро заговорил:

— Вот каково в лесу… Конечно, все это ерунда, кажется — и все… Только… только, — он сделал несколько стремительных шагов к пляжу, затем вернулся. — Только знаю я, каково им ночью. Ясно?

— Нужно сделать все, чтобы нас спасли, и лучше ничего не придумать.

Джек не сразу сообразил, о каком спасении идет речь.

— Чтобы нас спасли? Ах да, конечно! Но сперва я хочу поймать свинью… — Он схватил копье и вонзил его в землю. Глаза у него снова стали мутными, безумными.

— Не забыли бы твои охотники про костер…

— Дался тебе твой костер!

Они вместе пробежали через пляж, и, повернувшись у самой воды, посмотрели на розовую гору. Струйка дыма прочертила на ровной синеве неба меловую линию, которая в вышине становилась извилистой и совсем расплывалась. Ральф нахмурился.

— Интересно, далеко ли это видно?

— Конечно, далеко.

— Дыму все-таки маловато.

Струйка, словно почувствовав их пристальный взгляд, сгустилась снизу в кремовую кляксу, которая стала вытягиваться вверх зыбкой колонной.

— Зеленых веток подбросили, — пробормотал Ральф. — Вот было бы здорово! — Он прищурил глаза и повернулся кругом, чтобы осмотреть весь горизонт.

— Там!

Джек крикнул так громко, что Ральф даже подпрыгнул.

— Что? Где? Корабль?

Но рука Джека указывала на пологий склон, спускавшийся к равнинной части острова.

— Конечно, там! Они залягут там, наверху… Где ж еще? В самую жару… — Ральф ошеломленно смотрел на восторженное лицо Джека. — …они забираются наверх. Заберутся там в тень и лежат, пока жарко, как коровы у нас дома.

— Я думал, ты корабль увидел! — Мы подкрадемся к одной из них… раскрасим лица, чтобы они нас не заметили… окружим и…

Ральф уже не мог сдержать негодование.

— Я же тебе про дым говорил! Ты что, не хочешь, чтобы тебя спасли? Тебе не нужно? Только и знаешь: свиньи, свиньи, свиньи!..

— Но ведь мясо нам нужно!

— Весь день я работаю, и со мной никого, кроме Саймона, а ты… ты пришел и даже не взглянул на хижины!

— Я тоже дело делал…

— Да, но тебе это нравится! — закричал Ральф. — Охотиться ты и сам хочешь! А для меня это…

Они стояли на ярком пляже лицом к лицу, изумленные силой собственного раздражения… Ральф первый отвел глаза, притворившись, что его заинтересовала возня малышей на песке. Из-за платформы доносились крики купавшихся охотников.

— От людей мало толку. — Ему хотелось объяснить, что люди всегда оказываются иными, чем думаешь. — Один Саймон помогает. — Ральф показал на хижины. — Остальные удрали. Все. А он работал со мной наравне. Вот только…

— Саймон всегда под рукой.

Они направились к хижинам.

— Малость поработаю, — пробормотал Джек, — а потом уж искупаюсь.

Но когда они подошли к хижинам, Саймона там не было.

— Смылся, — сказал Ральф.

— Осточертело ему это, — отозвался Джек. — Купаться пошел.

— Чудной он какой-то. Смешной.

Джек кивнул — то ли в знак согласия, то ли просто так, — и, не сговариваясь, они повернулись и пошли к бассейну.

— Потом, — сказал Джек, — когда искупаюсь и перекушу, я заберусь на ту сторону горы и посмотрю, нет ли там следов. Пошли вместе, а?

— Что ты! Ночь скоро!

— Может, успею…

И они шли рядом — два мира чувств и переживаний, два замкнутых в себе мира.

— Попалась бы мне свинья!

— Вот вернусь и буду достраивать хижину.

Они посмотрели друг на друга с недоумением, любя и ненавидя. Теплая соленая вода, брызги, веселые крики, смех — всего этого как раз хватило, чтобы снова примирить их.

Вопреки их предположениям Саймона не было среди купавшихся. Когда Ральф и Джек побежали к берегу, чтобы оттуда взглянуть на вершину, он было пошел за ними, но остановился. Он постоял, нахмурясь, перед горкой песка на пляже, где кто-то пытался построить себе домик. Затем он решительно повернулся и с деловым видом направился в лес. У этого худенького мальчика был острый подбородок и такие яркие глаза, что Ральф, обманутый ими, считал Саймона неутомимым весельчаком и проказником. Длинные космы жестких волос почти совсем прикрыли его низкий и широкий лоб. Шорты Саймона превратились в лохмотья; как Джек, он ходил босиком. И до этого смуглый, теперь он покрылся черно-коричневым загаром, лоснившимся от пота. Некоторое время он шел по просеке, затем, пройдя мимо высокой скалы, на которую забирался Ральф в первое утро, свернул направо в заросли. Он привычно шагал среди плодовых деревьев, где за пищей, хоть и несытной, нужно было лишь руку протянуть. На деревьях были сразу и цветы и плоды, всюду проникал густой аромат спелости и стоял могучий гул несметных полчищ пчел. Здесь Саймона настигли собиравшие плоды малыши. Перебивая друг друга, они невразумительно кричали и тянули его к деревьям. В лучах вечернего солнца среди пчелиного гула он отыскивал плоды, до которых малышам было не дотянуться, срывал самые лучшие и, не глядя, передавал их вниз в снова и снова протягиваемые руки. Оделив всех, он перевел дух и оглянулся. Малыши прижимали к груди плоды и следили за ним с каким-то загадочным выражением на лицах.