Уильям Голдинг - Повелитель мух

«Убей свинью! Перережь ей глотку! Выпусти кровь!»

Процессия начала подниматься по самому крутому участку склона, и песня на одну-две минуты смолкла. Хрюшка захныкал, но Саймон тут же шикнул на него, словно тот непочтительно громко заговорил в церкви.

Разрисованный Джек поднялся на вершину и поднял копье, взволнованно приветствуя Ральфа.

— Смотри! Мы убили свинью… Подкрались к ним…

Его перебили голоса охотников.

— Окружили их со всех сторон…

— Подползли… Свинья как завизжит!..

Близнецы стояли с покачивающейся между ними тушей, и черные сгустки крови падали на камни. Казалось, они оба улыбались одной широкой и исступленной улыбкой. Джек должен был рассказать Ральфу сразу очень многое. Вместо этого он пустился в пляс, но тут же вспомнил о своем достоинстве и остановился ухмыляясь. Он заметил на своих руках кровь и с отвращением стал искать, обо что бы их вытереть, затем вытер их о шорты и засмеялся.

— Вы бросили костер, — сказал, наконец, Ральф.

— Зажжем снова! Жалко, тебя с нами не было, Ральф. Вот потеха была! Близнецы полетели вверх тормашками…

— Мы подшибли свинью…..

— Я навалился сверху….

— Я перерезал ей глотку, — сказал Джек с гордостью, но как-то передернулся.

Охотники затараторили, приплясывая. Близнецы все улыбались.

— Кровищи было… — сказал Джек, смеясь, и снова передернулся. — Видел бы ты!..

— Будем ходить на охоту каждый день…

Ральф стоял неподвижно.

— Вы бросили костер, — повторил он хриплым голосом.

В настойчивости Ральфа Джек уловил нечто такое, что заставило его почувствовать себя неловко. Он взглянул на близнецов, затем посмотрел на Ральфа.

— Пришлось взять их с собой, — сказал он. — Людей-то не хватало… чтобы окружить… — Почувствовав за собой вину, он покраснел. — Костер не горел какой-то час или два. Можем и разжечь его. Хоть сейчас.

Он заметил, что тело Ральфа иссечено до крови и что все четверо подавленно молчат. Щедрый в своем счастье, он хотел и их увлечь тем, что пережил на охоте. В его голове теснились воспоминания о том, что познали они, когда навалились на бьющую копытами свинью; они перехитрили живое существо, подчинили его своей воле, отняли его жизнь, словно утолили древнюю жажду. Он широко распростер руки.

— Видели бы вы, сколько было крови!..

Приумолкнувшие было охотники снова загудели. Ральф отвел назад волосы. Другая его рука указывала на пустой горизонт. Его голос, громкий и отчаянный, поверг всех в молчание.

— Там был корабль!..

Джек, на которого пало столь ужасное обвинение, резко отвернулся, пригнув голову. Он положил ладонь на тушу, и вытащил нож. Ральф опустил руку, стиснув кулак, и заговорил с проникновенной дрожью в голосе:

— Был корабль. Вон там. Ты сказал, что будешь отвечать за костер, а он из-за тебя погас!.. — Ральф сделал несколько шагов к Джеку, который обернулся и смотрел ему в лицо. — Они же могли нас заметить. Мы бы тогда уехали домой…

Это было чересчур для Хрюшки, и горечь такой утраты заставила его позабыть о своей робости. Он стал визгливо выкрикивать:

— Все из-за тебя и твоей проклятой крови, Джек Мэрридью! Из-за твоей дурацкой охоты. Мы бы могли уехать домой.

Ральф оттолкнул Хрюшку в сторону.

— Я вождь, и ты обещал делать то, что я скажу. Но это все слова! Ты даже хижины не стал строить… А теперь ушел на охоту и бросил костер… — Он отвернулся и на мгновение умолк. Затем его голос зазвенел: — Там был корабль!

Один из охотников завыл. Жуткая правда пробрала их до костей. Густо покраснев, Джек рубил тушу ножом.

— Трудов-то вон сколько было. Нам понадобились все…

Ральф обернулся.

— У тебя и так было бы все, если бы мы построили хижины. Так нет, тебе лишь бы охотиться…

— Нам нужно мясо.

С этими словами Джек встал, держа в руках окровавленный нож. Оба смотрели друг на друга в упор. Блистательный мир охоты, азарта, буйного веселья и ловкости и мир здравого смысла, пребывающий в эту минуту в тоске и смятении. Джек переложил нож в левую руку и отвел с глаз прилипшие волосы, замарав лоб кровью.

— Нельзя было бросать костер, — снова начал Хрюшка. — Ты же сказал, что костер будет всегда гореть…

От Хрюшки такое, да еще под жалобный скулеж его охотников, — нет этого он не потерпит! В глазах Джека появилось безумное выражение. Он шагнул к Хрюшке, саданул его в живот. Тот хрюкнул и сел на землю. Джек стоял над ним.

— Что, съел? Съел?.. — В голосе Джека клокотала ярость унижения. — У-у, Жирняга!

Ральф шагнул вперед, и в этот миг Джек ударил Хрюшку по голове. Очки слетели с него и зазвенели на камнях.

— Мои очки!.. — в ужасе закричал Хрюшка.

Он пополз на четвереньках, ощупывая камни, но Саймон опередил его и подал ему очки. На вершине горы страсти, как черные птицы, бились жуткими крылами вокруг Саймона.

— Одного стеклышка нет… Хрюшка схватил очки и надел.

Он злобно посмотрел на Джека.

— Без очков я не могу. Теперь у меня только один глаз. Ну погоди…

Джек сделал движение в его сторону, и Хрюшка на четвереньках улепетнул за скалу. Затем он высунул голову над камнем и засверкал на Джека единственным стеклом.

— Теперь у меня только один глаз. Ну погоди…

Джек пробежал на четвереньках и заскулил передразнивая:

— «Ну погоди-и-и…»

Это было так смешно, что охотники покатились со смеху. Джек ободрился. Он быстро пополз на четвереньках, и хохот превратился в бурю. Ральф почувствовал, как у него невольно задергались губы, и разозлился на самого себя.

— Подлость это… — пробормотал он.

Джек прервал свой вираж на половине и встал перед Ральфом.

Его слова сорвались на крик:

— Ну ладно, ладно! — Он посмотрел на Хрюшку, на охотников, затем на Ральфа. — Костер погас из-за… меня. Я виноват. Вот. Я… — Он весь напружился. — Я приношу извинения…

Гул голосов приветствовал это достойное признание. Охотники явно считали, что Джек повел себя благородно, и потому правота на его стороне, а не на стороне Ральфа, и теперь они ждали от Ральфа такого же великодушия. Но на это у Ральфа язык не поворачивался. Ральф был возмущен до глубины души: мало того, что Джек натворил, так теперь еще этот трюк с извинением! Костер погас, корабль уплыл… Неужели они не понимают? И вместо любезности раздались гневные слова:

— Подлость это, вот что!

Глаза Джека налились мутью; и пока они снова не прояснились, на вершине горы стояла тишина. Ральф хмуро буркнул:

— Ладно. Разжигайте костер.

У них появилось дело, и напряжение несколько разрядилось. Ральф больше ничего не говорил, ничего не делал и стоял, глядя на пепел у своих ног. Джек держался шумно и деятельно. Он отдавал приказы, пел, насвистывал, походя обращался к Ральфу со словами, которые не требовали ответа, а Ральф все молчал.