Робин Кук - Сфинкс

— Тогда я приеду в Египет, — торжественно объявил Ричард.

— Нет. Пожалуйста, не приезжай. Если тебе хочется что-нибудь сделать, свяжись с моим шефом, доктором Хербертом Лоури, и попроси его позвонить мне сюда как можно скорее.

— Я, конечно, позвоню этому Лоури, но все же… ты абсолютно уверена в том, что мне приезжать не нужно?

— Уверена на сто процентов, — отрезала Эрика и повесила трубку.

Примерно в четыре часа утра телефон снова зазвонил. Это был доктор Херберт Лоури.

— Что там с тобой приключилось. Эрика?

— Все в порядке, мистер Лоури.

— Ричард показался мне очень подавленным, когда говорил по телефону. Он передал мне твою просьбу.

— Да, да, я попросила связаться с вами. Сейчас все объясню. — И Эрика вкратце пересказала события предыдущего дня. После этого как можно более детально описала статую Сети I.

— Невероятно, — произнес доктор Лоури, выслушав ее рассказ. — Я ведь своими глазами видел ту, вторую статую из Хьюстона. Ее купил какой-то сказочно богатый человек. Меня и Леонарда из музея „Метрополитен“ он доставил в Хьюстон для проведения экспертизы на собственном „боинге-707“. Мы оба сошлись во мнении, что это величайшая находка, когда-либо вывезенная из Египта. А из твоих слов вытекает, что у нее объявился близнец.

— Была ли у хьюстонской статуи резьба иероглифами по основанию? — спросила Эрика.

— Да, да, надписей было много. Масса типичных религиозных сентенций. Однако по основанию иероглифы были совсем не такие, как на всей фигуре. С первого взгляда они показались мне очень странными. Надпись с трудом поддавалась переводу, но удалось уловить следующее: „Нерушимый покой обеспечен великому Сети I, тому, кто правил после Тутанхамона“.

— Фантастика, — едва проговорила Эрика. — У той статуи, которую я видела вчера, на основании тоже были вырезаны имена Сети I и Тутанхамона. Я, правда, уже начала сомневаться, однако теперь…

— Да, в появлении на этой статуе имени Тутанхамона действительно нет и крупицы здравого смысла. Мы с Леонардом, разобрав иероглифы, вообще засомневались в подлинности изваяния. Однако все остальные признаки утверждали обратное. Ты заметила, какое из имен фараона Сети было начертано на твоей статуе?

— Кажется, имя, посвященное Осирису. — ответила Эрика. — Доктор Лоури, не могли бы вы достать фотоснимки иероглифов со статуи из Хьюстона и переправить их сюда?

— Вероятно, смогу. Я помню этого человека. Его зовут Джефри Райс. Наверняка он будет крайне заинтересован, когда узнает о существовании второй статуи, в точности повторяющей его собственную. Я уверен, что он пойдет нам навстречу.

Эрика поблагодарила доктора Лоури за звонок и сообщила, что в скором времени отправится в Луксор для перевода тамошних иероглифов. Он, в свою очередь, призвал ее быть осторожной и как можно больше думать об отдыхе.

Стефанос Маркулис заказал еще виски себе и Евангелосу Паппараису. Они сидели за угловым столиком бара „Ла Паризьен“ в отеле „Меридиен“. Стефанос пребывал в крайне дурном расположении духа, а Евангелос знал своего босса достаточно хорошо, чтобы помалкивать.

— Черт бы побрал этого француза, — буркнул Стефанос, взглянув на часы. — Сказал, что сейчас спустится, а прошло уже двадцать минут.

Евангелос пожал плечами. Он решил не поддерживать разговора, так как знал, что любые его слова лишь подольют масла в огонь, Вместо этого он склонился под стол и поправил небольшой пистолет, спрятанный в правом ботинке. Евангелос был огромным детиной с неимоверно большими конечностями, очень крупными чертами липа и низким покатым лбом.

В эту минуту в дверях показался Ивон де Марго с чемоданчиком в руке. Он был одет в ярко-синий пиджак с широким галстуком. Следом за ним в бар вошел и Рауль. Задержавшись у входа, они принялись деловито оглядывать комнату.

Увидев Стефаноса, Ивон медленно подошел к ним. Поздоровавшись с греком за руку, он представил Рауля и уселся за стол.

— Как долетели? — тактично поинтересовался Ивон после того, как были заказаны напитки.

— Отвратительно, — сказал Стефанос, — Где письма Абдулы Хамди?

— Берешь быка за рога, Стефанос? — улыбнулся Ивон. — Что ж, может быть, оно и к лучшему. Я только хотел бы знать, не ты ли угробил этого самого Хамди?

— Прости, что разочарую тебя. Ивон, — ответил Стефанос, — но я здесь ни при чем. Убийц Хамди ищи в другом месте.

Подозреваю, что этот Хамди успел нажить себе целую кучу врагов. Ты дашь мне наконец его бумаги?

Ивон положил чемоданчик на стол и прикоснулся руками к замкам.

— Еще один вопрос. Как ты думаешь, где теперь может быть статуя фараона Сети?

— Не знаю, — раздраженно произнес Стефанос, нетерпеливо поглядывая на чемоданчик.

— Мне она очень нужна. — Ивон не торопился открывать замки.

— Если что услышу, обязательно дам тебе знать.

— Статую из Хьюстона я так и не видел. — Ивон пристально посмотрел на Стефаноса.

Оторвав взгляд от чемоданчика, тот придал своему лицу выражение крайнего удивления:

— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к этой статуе?

— Ну, скажем, я обладаю такой информацией.

— Из писем Хамди? — В голосе Стефаноса послышалась злоба.

Вместо ответа Ивон щелкнул замками своего кейса и вывалил все бумаги беспорядочной кучей на стол. Откинувшись назад, он хладнокровно пригубил вино, а Стефанос буквально зарылся в письмах. Выудив из них свое письмо, он отложил его в сторону и повернулся к Ивону:

— Что там эта американка? Я хочу повидать ее.

— Она остановилась в „Хилтоне“. Ей пришлось пережить сильное потрясение, так что будь с ней помягче. Она — единственная ниточка, ведущая к статуе Сети I.

— Меня не волнует твоя статуя, а поговорить с девчонкой надо. Можешь положиться на мое чувство такта. Скажи лучше, что ты вообще узнал о Хамди?

— Не очень много. Он был выходцем из Луксора. Прибыл в Каир несколько месяцев назад, чтобы открыть новый антикварный магазин. В Луксоре у него остался сын.

— Ты уже виделся с сыном?

— Нет, — Ивон поднялся. От Стефаноса ему больше ничего не было нужно, — Не забудь сообщить, если узнаешь что-либо о статуе. Внакладе не останешься.

— Ты ему веришь? — спросил Рауль, когда они вышли из бара.

— Не знаю, что и сказать, — ответил Ивон. — Верю ли я ему — это один вопрос, а вот доверяю ли — другой. Он, пожалуй, самый сильный противник из тех, с кем приходилось играть. Думаю, надо проинструктировать Халифу, чтобы он был особенно внимателен во время встречи Стефаноса с Эрикой. Если грек попытается причинить ей вред, его нужно будет пристрелить.

После очередной прогулки по Каиру Эрика возвратилась в „Хилтон“.