Александр Сорочинский - В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски

Вечер на Подкаменной Тунгуске © фото Енисейского пароходства

Один раз я вверг в недоумение даже старожилов из соседнего отряда, подплыв таким способом к их базе. Все находившиеся там люди побросали дела и с изумлением наблюдали за ровно плывущей уже несколько сотен метров безлюдной лодкой с работающим мотором. Да ещё при подходе к базе невидимая рука направила «Пеликана» к их причалу! Я держал паузу лёжа в лодке до последнего момента и поднялся только метров за пять до берега. Мне удалось разыграть «стариков», потому что до меня никто такого способа плавания не применял.

Я забежал немного вперёд. А какие же выводы сделал из своего плавания? Что делать, это чисто русская традиция: создавать непреодолимые трудности, а затем героически их преодолевать. Во всяком случае, я получил хороший урок, и в будущем старался меньше принимать на веру полученные от людей сведения, критически относиться к любой информации.

Это был не первый и не последний случай в моей жизни, который помог убедиться в том, что создаются экстремальные ситуации, для выхода из которых требуются: героизм, самообладание, выносливость и прочие лучшие личные качества человека, там, где что-то не додумано, кто-то вовремя не предупреждён, в полной мере не проинструктированы сотрудники. В общем и целом, критические положения, происшествия и несчастные случаи происходят там, где процветает, или, хотя бы допускается разгильдяйство и расхлябанность. В полевых условиях для наступления неприятностей бывает достаточно просто расслабиться руководству, недоучесть каких-то неприязненных отношений между сотрудниками, или других мелочей, на которые на «большой земле» никто бы и внимания не обратил. Да они там и не имеют такого значения.

В городе общения с неприятным для тебя человеком всегда можно избежать, в крайнем случае, сократить его до минимума. Здесь же от ежедневного постоянного общения деться некуда. Недоучёт значимости такого конфликта привёл к тому, что в предыдущем сезоне в сибирской партии произошёл несчастный случай с одним из наших студентов – практикантов. У него с самого начала не сложились отношения с другим студентов нашего же вуза. Их полная психологическая несовместимость началась с мелких ссор, которые постоянно проходили на глазах у всей партии. Затем, накапливающаяся неприязнь стала приводить к более резким, агрессивным формам конфликтов. То один «случайно» прольёт над другим котелок с ледяной водой, то другой в ответ «ненароком» подтолкнёт под руку с кипятком. Дальше – больше: дошло уже до нахлобучивания на голову миски с горячей кашей и метания ножей.

Но геологи так и не смогли всерьёз оценить глубину ненависти, из ничего возникшей между студентами одного вуза, и предугадать её возможные последствия. До последнего дня товарищи подшучивали над их взаимной неприязнью, открыто смеялись над раз за разом возникавшими комическими ситуациями, невольно раздувая, и без того не по дням, а по часам разгоравшийся пожар войны между ними. Концовка этой истории получилась совсем не смешной. Начальник надеялся, что всё обойдётся, и не хотел вызывать дорогой вертолёт, чтобы разлучить непримиримых врагов. Не обошлось. Маленькие стычки довели до яростной, смертельной вражды и большой беды. В конце сезона один убил, зарезал насмерть другого охотничьим ножом. На глазах у всей партии неторопливо подошёл к недругу и изо всех сил ударил его прямо в сердце.

После нескольких часов плавания, когда, по моим расчётам, я должен был приблизиться к вожделенной точке окончания одиночного лодочного пробега, начал прижиматься к правому берегу и скоро увидел на левом берегу еле-еле заметную крышу небольшого домика метеостанции. Я напряжённо всматривался в берега реки из опасения проскочить мимо дома и потом гадать, проехал его или нет и, соответственно, куда плыть дальше: возвращаться назад или продолжать движение вперёд. От постоянного поиска вожделенного обитаемого жилья у меня начало рябить в глазах, поэтому, увидев, наконец, метеостанцию, я испытал чувство огромного облегчения и радости. У меня, что называется, «камень с души упал».

Первая и самая сложная часть пути в полном одиночестве по незнакомой реке без карты, с очень приблизительным абрисом на руках, закончилась. А если учесть, что я впервые в жизни взялся за ручку газа моторной лодки и проехал на ней чуть не сотню километров по полноводной порожистой реке, то будет более понятной глубина охватившего меня чувства радости от прибытия к этому промежуточному пункту назначения.

Пристегнув лодку к глубоко вбитому в песчаный грунт берега металлическому штырю, поднялся по крутому склону к невысокому бревенчатому дому метеостанции. Приземистый, почти не видимый с реки дом занимал довольно большую площадь. Потолки в нём были низкими, от этого комнаты казались большей площади, чем были на самом деле. Между избой и опушкой тайги была довольно ровная площадка размером примерно двести на двести метров. Эта территория была очищена от деревьев, раскорчёвана и немного выровнена. На ней находились различные приборы для метеорологических наблюдений. Они располагались почти до самой кромки тайги, равномерно занимая всю расчищенную площадку. Здесь, в глухой тайге, за сотню километров от ближайшей фактории, приборы метеостанции выглядели величественно и казались техническим чудом цивилизации.

Меня встретили с распростёртыми объятиями все немногочисленные обитатели этого маленького замкнутого, оторванного от цивилизации мирка. Обслуживающий персонал метеостанции состоял из трёх человек: начальника и метеоролога в одном лице – Сергея, по кличке «Абвер», его жены, метеоролога и повара (три в одном) – Ирины, и радиста, истопника и на все руки мастера (…надцать в одном) – Володи.

Впрочем, на все руки мастерами здесь приходилось быть всем, так как бытовое обслуживание населения было поставлено из рук вон плохо. Это касалось не только метеостанции, но и ближайших факторий: Ошарово и Куюмбы. Справедливости ради, надо сказать, что в посёлках всё-таки были маленькие магазинчики, где продавали и продукты питания, и хозяйственную мелочь и, конечно, несколько видов спиртных напитков. В эти ларьки (это название, на мой взгляд, гораздо больше подходит данным торговым точкам, гордо именуемым аборигенами магазинами) приезжали на лодках люди за сто и более километров.