Антони Смит - Две горсти песку

Вынести аэростат на дорогу оказалось чуть потруднее. Здешние жители исстари славятся как надежные носильщики, но ведь им еще никогда не доводилось иметь дело с аэростатом. Один человек водрузил себе на голову сеть — сорок килограммов веса. Другой взял клапан и строповое кольцо. Остальные втиснули оболочку (около двухсот килограммов) в гондолу (сорок пять килограммов) и привязали ношу к длинным жердям. К дороге и грузовику мы вышли, соблюдая освященный традицией порядок — следом за колонной поющих африканцев с раскачивающимися ношами, перед которой шел человек, прорубавший для всех путь в зарослях.

По дороге в Дар-эс-Салам Джоун и Дон показывали нам, где они буксовали накануне, и мы объезжали эти места по лесу, но в одиннадцати километрах от города путь преградило препятствие, которое даже для них оказалось неожиданностью. Дощечка и надпись: «Мост закрыт».

Да, мост был закрыт. Под ним бесновалась река, а вдали переливался огнями город. По примеру других мы оставили грузовик, перебрались через реку и нашли на той стороне попутную машину. Борьба с жаждой возобновилась в отеле «Этьен». Пиво и здесь было отличного качества, по-прежнему лил дождь, вот только мысль о дорогах нас смущала. Этот мост был недвусмысленным предостережением. Не он один — другие мосты тоже пострадали от разлива. Путь в Арушу и северные области страны был отрезан. Везде свирепствовали наводнения. Даже Серенгети, самый большой из заповедников, вынужден был закрыть свои ворота для посетителей. В газетах появилась единственная сводка погоды из этого района, только одно слово: «Неслыханно». Все прибывавшие в гостиницу «Этьен» рассказывали жуткие истории о завязших в грязи машинах и затопленных дорогах.

Лететь на шаре над всеми этими земными проблемами было куда как просто. Наш предшественник доктор Фергюсон располагал аэростатом, который мог оставаться в воздухе неограниченное время, но ведь он и сам был незаурядный человек. Мы, к сожалению, были подвластны законам природы, и приходилось считаться с ними. Наш воздушный шар должен был иногда приземляться, поэтому мы продвигались прыжками там, где доктор ограничивался одним громадным шагом. Мы должны были сражаться с непроезжими дорогами и с последствиями неслыханных и несвоевременных дождей. Как тут не позавидовать Фергюсону! Впрочем, в одном отношении у нас было огромное преимущество. Сам Жюль Верн не мог вообразить таких картин, которые ожидали нас, он не представлял себе равнин, от края до края заполненных скачущими животными. Ему в голову не приходило, что могут существовать такие стада. Доктор Фергюсон встречал одно животное здесь, одно — там, да и тех убивал. Мы рассчитывали увидеть тысячи животных. Хоть в этом мы его превзойдем!

Но до тех пор надо было еще решить сложную задачу: как добраться до места следующего старта? По плану у нас намечался вылет из Маньяры в Рифт-Валли, но там, по всем данным, воды было даже больше, чем в Серенгети. Мы задумчиво глотали пиво и с опаской смотрели на дождь.

Прежде чем выезжать из Дар-эс-Салама, полагалось утрясти с властями вопрос о нашем въезде. Перед нами разложили надлежащие формуляры, и мы приступили. Порт отбытия: спортплощадка школы имени короля Георга VI. Порт прибытия: подле сухого дерева в трех километрах к западу от столба номер 25 на шоссе, ведущем в Багамойо. Тип судна: воздушный шар. Название: «Джамбо». Регистрационный номер самолета (корабля, автомобиля): 00-БДО. («Джамбо» в самом деле получил такой номер, но только на бумаге; мы не успели ничего нарисовать на оболочке.) Состав команды: Антони Смит, командир; Дуглас Боттинг, оператор; Шарль Пов, сбрасыватель балласта и подручный. Есть ли радио? — Нет (зато есть мегафоны). Радар? — Нет (зато есть бинокль). И так далее: якорные стоянки, ангары, буксиры и прочее. Мы, как могли, все заполнили. В новехоньком судовом журнале, прибывшем вместе с шаром из Брюсселя, появился большой штемпель въездной визы.

Таможенные власти пытались нас разыскать в первый же день. Два чиновника, явно радуясь случаю прокатиться за город, выехали к предполагаемому месту посадки. Они видели, как мы, приняв дорогу за тропу, прошли над ней, и отправились в заросли следом за нами. Но мы, сами того не ведая, улизнули от них. А жаль — ведь такие случаи не часты в жизни таможенного чиновника. Они заранее предвкушали, как неожиданно вынырнут из кустов с печатями, бланками и мелом, как с каменным лицом и снисходительной учтивостью поприветствуют нас, после чего последуют положенные вопросы: что привезли с собой, с какой целью приехали и так далее? В самом деле, это был бы великолепный момент, если бы они торжественно вышли из зеленой чащи. Увы, как раз эта чаща, которая должна была сделать их появление таким эффектным, помешала им появиться.

Между прочим, на аэростате трудно найти что-либо подлежащее обложению пошлиной. Итак, мы зашли в Отдел виз и регистрации, доложили о своем прибытии, предупредили, что можем неожиданно отбыть, если подует сильный ветер, и получили еще несколько штемпелей. Теперь уже не было никакого сомнения, что мы прибыли. Оставалось только возможно скорее уехать. Сводки погоды, передаваемые из внутренних областей, звучали все более удручающе. Чем раньше мы соберемся в Маньяру, тем меньше риск, что мы туда не попадем.

Мы располагали двумя машинами (обе с прицепами), а личный состав экспедиции насчитывал шесть человек. Грузовик «джипси», отрезанный от нас разрушенным мостом, удалось выручить и воссоединить с прицепом. Ален, Джоун и их слуга Киари из племени кикуйю приехали на лендровере. Изнывая от духоты, мы принялись грузить снаряжение. Гондола, оболочка, палатки, посуда, провиант и прочее, и прочее. И наконец покинули город, по-собачьи принюхиваясь к воздуху и прохладному ветру. Мы рассчитывали за два дня добраться до Аруши.

Через два дня мы поздно вечером въехали в селение Додома. До Аруши было еще очень далеко, и вообще Додома — это совсем другое шоссе. Все наши расчеты не оправдались. На первую ночевку мы остановились в Морогоро. До сих пор дорога была в порядке, а на следующий день начались неприятности. Судя по тому, что с севера, со стороны Аруши, машины не шли, с дорогой что-то случилось. У развилки, где начинался южный, более долгий путь, ведущий через Додому, мы увидели на обочине доску. Корявые буквы сообщали: «Дорога закрыта». Коротко и ясно.

Мы свернули влево и прибавили газу, ибо новый путь означал лишних полтораста километров. «Прибавили газу» вовсе не означает, что мы гнали полным ходом. Недавние дожди превратили дороги в грязное месиво, нам то и дело встречались глубокие лужи, и сразу было видно, что какой-то водитель приложил тут немало усилий, чтобы извлечь из ямы свою машину и еще больше испортить дорогу. Ехать по следу нашего предшественника значило засесть безнадежно. Мы включали передний мост и старались на первой скорости проскочить там, где из воды выглядывало что-то хоть отдаленно похожее на дорогу. Маневр сложный, а особенно рискованным он был там, где все — и колею, и обочины — скрывала вода. В одном месте на расстоянии полусотни метров стояло уже несколько увязших машин. Ален попробовал ехать по воде напрямик. Возможно, ему казалось, что он управляет машиной, но колея распорядилась по-своему, и передние колеса вышли из подчинения. Они бросили машину Алена боком на грузовик с горой кокосовых орехов в кузове. Правда, он промахнулся по грузовику, но затем попал в следующую колею, и та накренила лендровер так, что один борт оказался на метр ниже другого.