Карло Аурьемма - Под необъятными небесами

Гюнтер рассказывает о добрых и спокойных, религиозных людях, про поездки на мотоцикле по рисовым полям, про пустынные пляжи южного берега, про порт Беноа, где лодку можно оставить на месяцы без охраны и где рыбаки проводят весь день в воде. А вечером приплывают на пирогах, предлагая гигантских серых раков богомолов. Рассказывает о черепахах, о рынках специй, о цветах и запахах. Он похож на влюблённого, который рассказывает о своей женщине, чтобы вспомнить и ещё раз пережить радость с тем, кто его слушает.

— Я выхожу завтра и буду там через неделю, максимум через десять дней. Вы, наверное, будете гораздо быстрее. Увидимся через два воскресенья в порту Беноа, выпьем закатный джин-тоник!

Договорились?

Как можно отказаться от такого приглашения?

When from our better selves we have too long, Been parted by the hurrying world, and droop, Sink its businnes, of its pleasure tired, How gracious, how benign, is solitude.

Когда от лучших, от самих себя бываем мы отделены Так долго, миром суетливым, Устав от дел его и удовольствий, Как милосердно, как желанно, одиночество.

Вордсворт, Прелюдия

28 августа 1990.

Первый день. Порт Бали. Этот выход в мой первый одиночный переход я представлял себе иначе. Чего же я ожидал? Ощущения радости? Не знаю, но я никогда не думал, что стоит мне остаться одному, как на меня тут же обрушится меланхолия.

Однако вот, пожалуйста, я словно в тумане. С тех пор, как несколько часов назад уехала Лиззи, я словно превратился в привидение. Смотрю вокруг, но порт уже не тот. Корейские джонки пастельно-розовых цветов, исписанные иероглифами, азиатские флаги на пирсе, развевающиеся на ветру, рыбаки, стоя забрасывающие круглые сети, удерживая равновесие на шатких пирогах и многие другие вещи, которые до вчерашнего дня завораживали меня, теперь воспринимаются совсем по другому. Всё поблёкло. Мне не остаётся ничего другого, как подготовить лодку и тоже уйти.

Погружаюсь в список дел, которые необходимо завершить до отхода:

− Заправиться водой

− Уложить на хранение овощи

− Покрыть яйца слоем вазелина

− Смазать ветрорулевой и штурвал

− Закрепить радио на штурманском месте.

− Проверить ванты и топ мачты.

− Проверить вантпутенсы и талрепы.

− Проверить трюм и трюмный насос.

− Проверить штуртросы рулевого управления.

− Документы на выход.

− Спустить флаг.

− Помыть и сложить тендер.

Сразу после выхода не забыть закрепить якорь и его лючок.

10:00 Готово. Список закончен. Поднимаюсь на борт, закончив хождения по различным офисам, оформляя документы на выход: портовый офис, таможня, иммиграция, карантинная служба, военная полиция. Здесь, в Индокитае бюрократия ещё сильнее чем у нас.

Спускаю бело-красный индонезийский флаг и ещё раз оглядываюсь вокруг. Над деревней, высоко в небе, как и каждое утро, висят воздушные змеи. Для управляющих ими людей постройка и запуск змеев, это хобби и религия одновременно. У змеев длинные, цветные хвосты и головы драконов. Они поднимаются на огромную высоту в чистом, прозрачном воздухе, словно приближая к небу души балийцев, у которых нет другой возможности подняться над безнадёжностью бедности в перенаселённом мире.

Сейчас отлив. По обнажившимся песчаным и коралловым отмелям бродят женщины и дети в поисках пищи. Вдали, на севере, едва различимые за дымкой, видны вершины и кратеры вулканов, прибежище духов.

Прибывшая с Сулавеси джонка причалила к деревянному молу и начинает разгружать свой товар, тысячи живых черепах. Процессия людей в конических шляпах курсирует туда-сюда между джонкой и деревней. Они появляются из трюма, согнувшиеся под тяжестью черепах, и теряются в узких улочках, направляясь к какому то складу, где оставят их, сбросив в кучу, без пищи и без воды, до того самого момента, когда их будут забивать, возможно через несколько недель.

Бедные черепахи. Раз на рынке в Гизо (Соломоновы острова) мы увидели одну, лежащую на земле, спиной вниз, беспомощную под палящим солнцем. Вокруг её больших, слезящихся глаз роились мухи. На белом, эластичном брюхе продавец написал свою цену: пятнадцать долларов. Мы тогда купили её, дотащили до пляжа и отпустили в море, под изумлёнными взглядами окружающих.

Лёгкое покачивание лодки отвлекает меня от мыслей. Нос начинает поворачиваться на юг. Это значит, начался прилив и пора выходить, если я хочу избежать сильного встречного течения в канале, ведущем в море. Волны и ветер разгонят туман меланхолии, или, по крайней мере, я на это надеюсь. Короче говоря, пора выбирать якорь.

13:30 Тронулись. Зигзагами обхожу лодки стоящие на якорях.

Друзья приветствуют меня, машут с палуб руками. Немного против желания, как ребёнок, которому велели улыбаться гостям, надеваю на лицо свою лучшую улыбку и отвечаю на приветствия и пожелания взмахами руки.

14:10 Я в море, на глубокой воде. Поднимаю паруса и регулирую их на бейдевинд, чтобы обойти Низа Дуа, южную оконечность Бали.

Подключаю ветровой автопилот, регулирую флюгер и спускаюсь вниз, заполнить судовой журнал: — Ветер с юго востока, четыре балла.

Море почти спокойное. Грот с двумя рифами и тяжёлая генуя.

Под зарифлёнными парусами «Веккиетто» идёт очень медленно, но мне хочется именно так. Меня всё пугает: пугает, что я один, пугает мысль о длинном переходе и даже чрезмерный крен лодки при ходе в бейдевинд.

Стоит прекрасная погода, воздух чистый, светит солнце.

Приходится зажмуриваться, чтобы защитить глаза от солнечных бликов. Выхожу наверх. Пора делать поворот.

17:00 Галфвинд. Четыре балла. Обхожу Нуза Дуа и беру курс на запад-юго-запад. Это почти генеральный курс и идя им я должен постепенно удалиться от берега Явы. Мне жаль оставлять Индонезию: Ява, Суматра, Сумбава… Тимор, Борнео, Сулавеси… в этой стране тринадцать тысяч островов! Если бы у нас было больше времени… Ну хватит! Уже всё прошло. Следующая цель, Шри-Ланка, через три с половиной тысячи миль, с остановкой на Чагос, чтобы прерваться и посмотреть на самые красивые в мире необитаемые атоллы.

29 августа 1990.

Второй день. Меня будит тепло солнца, светящего в лицо. Его лучи проникают через световой люк и разгоняют привидения. Ночь прошла очень трудно. До двух часов я шёл среди множества балийских лодок с бамбуковым балансиром и нелепым треугольным парусом, стоящим углом вниз. Они появлялись стайками, без огней, приходилось быть постоянно начеку. На рассвете, когда в пределах видимости уже никого не было, я словно провалился в глубокий сон.

Решаю поменять паруса, мы еле плетёмся. Отдаю один риф и ставлю лёгкую геную.

Завтрак. Определение по солнцу.

— Помню ли я ещё, как делать расчёты? Восточная долгота складывается или вычитается?