Люциан Воляновский - Жара и лихорадка

Итак, строительство деревенских центров здоровья так и осталось на бумаге, если только уцелела сама бумага… Несчастные жители продолжают умирать в своих деревнях, а их уход из юдоли скорби ускоряют разные колдуны, заклинатели и другие ловкачи».

Вся трагедия, однако, заключается в том, что эта восточная притча — не плод моей фантазии. Я привез ее из этой поездки. Я не буду называть государство, потому что все равно ни меня, ни вас ни Господин, ни его министры не послушают, но зато могут обвинить во вмешательстве в чужие дела и нарушении традиций, по которым это государство живет многие тысячи лет.

Эту грустную историю я поведал в конце настоящей главы, чтобы напомнить, читатель, что пора возвращаться к проблемам, совсем не вызывающим улыбки. Итак, читайте дальше!

Вот как это было.

Остров Калимантан почти весь покрыт джунглями, жителей было мало, и поэтому пароходы из дальних стран очень редко причаливали к острову.

В тот день у северного побережья появился китайский парусник, груженный товарами из заморских стран. Местные жители приходили посмотреть на парусник и кое-что купить. Пришла однажды красивая, похожая на цветок девушка, с черными волосами, блестевшими на солнце.

Она понравилась мужчине, приплывшем на паруснике… Он остался на Калимантане и попросил девушку стать его женой. Они поженились и жили счастливо.

Наступил день, когда из Китая приплыл другой парусник. Увидев его, мужчина решил отправиться на родину, повидать своих родителей.

— Я скоро вернусь, — сказал он жене на прощание.

Женщина поднялась на высокую гору посмотреть, как судно скроется за горизонтом. «Я не буду счастлива, пока он не вернется», — подумала она.

Каждый день женщина поднималась на гору, высматривая парусник, но он все не возвращался. День шел за днем, неделя за неделей, в ожидании проходили годы… От тоски женщина потеряла аппетит и так похудела, что ее нельзя было узнать.

Наконец однажды она увидела вдали судно; у нее сильнее забилось сердце.

— Это возвращается мой муж, — сказала она.

Когда же судно подошло ближе, она увидела обыкновенную рыбацкую лодку. Значит, тот, кого она так ждала, не вернулся. В тот вечер женщина не спустилась с горы, и когда ранним утром жители деревни поднялись на вершину, она была мертва.

Односельчане решили назвать эту гору «Хинабалу», потому что по-малайски «хина» означает «китаец», а «балу» — «вдова».

Так в этом названии — сейчас оно пишется как «Кинабалу» — увековечена память о женщине, которая умерла от тоски по своему любимому.

Эта прекрасная легенда напоминает мне многие другие, которые родились под серым небом Скандинавии или на островах Южных морей. Я бы мог на память рассказать с полдюжины таких историй, в которых «он» ждет «ее» или «она» — «его» и как они потом оба от тоски и горя превращаются в камень… Я слышал такие истории в Норвегии и во Французской Океании. Девушки с острова Калимантан могли бы, несомненно, быть мировыми рекордсменками по альпинизму, потому что вершина горы Кинабалу находится на высоте 4175 метров над уровнем моря. Самолет из Манилы, раз в неделю делающий посадку в Кота-Кинабалу, несколько раз облетает эту гору, которую племена, живущие у ее подножия, считают священной.

Надо сразу отметить, что такие прогулки реактивного лайнера вокруг одной горы — удовольствие весьма дорогостоящее, и экипаж с тоской смотрит на бетонное пятно аэродрома, которое резко выделяется на фоне темно-зеленых джунглей. Им еще лететь в Гонконг, а это — 1200 миль, расстояние огромное. Четыре раза мы слышим объявление по радио — на английском, малайском, китайском и японском языках, — что самолет идет на посадку, что экипаж благодарит пассажиров и надеется на новую встречу на борту. Мы четырежды снижаемся над столицей Сабаха. В войну японцы сровняли ее с землей, но сейчас она восстановлена. Трижды контрольная служба в последнюю минуту не дает разрешения на посадку, и пилот вновь поднимает машину на высоту, на которой можно еще раз облететь вокруг горы «Китайская вдова».

Наконец после четвертого захода «растопыриваются» крылья, «вылезают» шасси, и через минуту самолет бежит по земле острова Калимантан.

Автомобиль с голубыми опознавательными знаками Всемирной организации здравоохранения уже ждет нас на аэродроме.

— Добро пожаловать, — говорит мне мужчина в белых шортах, белой рубашке и белых носках. — Я жду вас почти полчаса, вы как будто раздумывали, то ли садиться на нашем острове, то ли нет.

Он смотрит, как малаец-полицейский быстро ставит печать в моем паспорте, а таможенник чертит мелом условные знаки на моем багаже.

Мы садимся в ожидавшую нас машину и едем в город…

— Видите ли, — говорит мне мужчина, когда мы едем в город, — на Калимантане пока что водятся носороги, и, так как они животные крупные,

их можно увидеть из самолета… К сожалению, из самолета пассажиры не видят того, с чем чаще сталкиваешься в Сабахе, Брунее или Сараваке. Я живу здесь несколько лет, но не видел еще ни одного носорога, хотя насмотрелся на многое другое… А вот и ваш отель. Завтра мы отправимся в глубь острова, и вам надо хорошенько отдохнуть…

Сквозь занавески в мой номер пробивается утреннее солнце. В нескольких десятках метров от гостиницы скопились рыбачьи лодки, доставившие на рынок свой сверкающий улов.

В это утро для меня началось бегство от цивилизации.

На Сабахе функционирует одна узкоколейка длиной около двухсот километров. Она проходит по джунглям, потому что ее главное назначение — доставлять ценные породы дерева из глубины острова в приморские порты.

Раз в день из Кота-Кинабалу отправляется специальный поезд, гордо именуемый «Мурут мэйл», что в свободном переводе означает что-то вроде «Почта в страну племени мурут». Муруты выращивают на равнинах, отвоеванных у джунглей, рис и маниоку, собирают дикорастущие фрукты, а еще занимаются рыболовством. Как и многие другие племена на Калимантане, муруты живут в «длинных домах» — вся деревня размещается под одной крышей. С давних времен муруты умеют настелить такой пол, что он может выдержать сразу десятка три танцоров; крыши покрывают пальмовыми листьями, а стены выкладывают корой.

Но не дадим гордому названию поезда ввести нас в заблуждение. «Мурут мэйл» — всего-навсего микроавтобус на рельсах, и стоит водителю хоть немножко прибавить газ, как вагон начинает сильно раскачиваться из стороны в сторону. Из-за шума мотора пассажиры, сидящие недалеко от водителя, с трудом могут друг с другом разговаривать. На каждой маленькой станции подсаживаются все новые люди, чаще всего с какой-нибудь кудахтающей и крякающей живностью. Начальники станций — а это чаще всего индийцы — многословно приветствуют и водителя и пассажиров. Для них приезд «Мурут мэйл» — более приятное развлечение, нежели отправка к побережью груженного бревнами поезда.