Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Не обращая на меня никакого внимания, этот человек бесцеремонно овладел всем помещением. За ним следовали слуги в ливреях, полученных от природы; они несли все то, что было необходимо для удобства их господ. Церемониймейстер приказал немедленно устлать пол тонкими циновками и разложить на них в надлежащем порядке все принесенные вещи. Он действовал с такой поспешностью, словно к его горлу был приставлен нож, причем носился с места на место вприпрыжку, подымая одновременно в воздух обе ноги. Никто из слуг не мог ему угодить, и потому его язык, а также меч, которым он размахивал во все стороны, находились в беспрерывном движении.

Еще не были исполнены все его приказания, как показалась длинная вереница идущих попарно таитян, которые несли на плечах бамбуковые шесты с прикрепленными к ним всевозможными съестными припасами. Их появление вызвало у нашего «вольтижера» новый приступ деятельности. Выскочив из помещения, он в несколько прыжков очутился возле носильщиков и приказал им разложить перед домом в определенной последовательности подарки, которые королева изволила мне преподнести. Три большие свиньи образовали правый фланг. За ними следовали батат, ямс, картофель и т. п., к которым примыкали прекрасные фрукты самых разнообразных сортов. Закончив размещение подарков, церемониймейстер впервые обратился ко мне, причем постарался дать понять с помощью ряда комичных телодвижений, что все это отныне моя собственность.

Завтрак у таитянского короля Помаре II

Рисунок художника П. Михайлова («Атлас к путешествию капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена»)

Наконец появилась королева со своей многочисленной свитой. Она шла впереди, неся маленького короля, и вела за руку свою дочь, невесту правителя Улиетеа. За нею шествовали в ряд три ее сестры, такие же, как она, высокие и толстые женщины, за которыми двигалась толпа придворных. Шествие замыкали люди, принадлежащие к низшему классу населения. Они несли во всевозможных тыквенных сосудах провизию для королевского стола, а также тащили живую свинью, которая, догадываясь об уготованной ей участи, истошным визгом возмещала отсутствие оркестра.

Королева и ее сестры были задрапированы в простыни. В знак все еще продолжающегося траура по умершему королю к их соломенным шляпам были приколоты большие банты из черного крепа. Маленький Помаре, миловидный и живой мальчик, был наряжен на европейский лад в курточку и панталоны из бумазеи. На его голове была надета круглая шляпа, но ноги, как у всех таитян, оставались босыми: островитяне утверждают, что всякая обувь мешает при ходьбе.

Юная невеста, которая, как я уже упоминал, была очень красива, отправилась в путь налегке, в одной лишь короткой полосатой рубашке, с непокрытой головой. Высоченные ери, составляющие придворный штат, были одеты большей частью в белые рубахи и имели на головах круглые соломенные шляпы с черными лентами.

Впервые после смерти своего супруга королева вошла в то здание, в котором я поселился. Воспоминания о прошлом вызвали у нее поток слез; весь двор, как это ему и положено, плакал вместе с нею. Впрочем, скорбь вскоре рассеялась, и лица постепенно прояснились. Королева вытерла слезы и любезно со мной поздоровалась. Тут церемониймейстер указал членам королевской семьи их места на тончайших циновках, и высокие гости расселись, скрестив ноги по восточному обычаю. Напротив королевы был поставлен один из моих стульев, на который меня пригласили сесть. Затем церемониймейстер исчез, чтобы позаботиться об обеде.

После того как королева внимательно оглядела меня с головы до ног и сообщила свои впечатления присутствующим, я через переводчика выразил ей свою благодарность за оказанный нам на острове хороший прием, за врученные мне подарки и за высокую честь, которую она мне оказала своим посещением. Весьма милостиво меня выслушав, королева задала несколько вопросов, на которые я отвечал с должным уважением. Она спросила, в частности, сколько мне лет, долго ли длилось мое путешествие, христианин ли я и сколько раз в день молюсь. Последний вопрос давал мне возможность несколько просветить ее величество, внушив ей более правильные представления о религии, проповедуемой миссионерами. Однако я не чувствовал себя достаточно подготовленным для богословского диспута и потому ограничился лишь одним замечанием. «Христианская вера учит, — сказал я королеве, — что нас некогда будут судить по нашим делам, а не по числу наших молитв».

Не знаю, насколько точно был переведен мой ответ; возможно, что королева сочла меня еретиком. Во всяком случае, она прекратила разговор о религии и, чтобы переменить тему нашей беседы, спросила, правда ли, что земля круглая. Я заверил ее величество, что могу подтвердить это на основании собственного опыта, ибо уже в третий раз совершаю кругосветное путешествие. Мои слова, по-видимому, несколько удивили королеву, но представление о шарообразной форме нашей планеты так и не дошло до ее сознания.

Чтобы внести в разговор оживление, я стал показывать подарки, предназначенные для королевы, членов королевской семьи и ее ближайших приближенных. Эти, по существу, пустяковые дары возбудили большую радость и создали веселое настроение, совершенно противоречащее тому чувству скорби, в котором находились гости в начале визита. Королеве был преподнесен кусок коленкора длиной 5–6 аршин, пестрый шелковый платок, маленькое зеркало и бусы из стекляруса. За каждым подарком, который она принимала, следовало сердечное рукопожатие. Юная принцесса тоже получила шелковый платок, бусы и зеркало. Сестрам королевы достались бумажные платки, зеркала и ножницы. Что же касается придворных, среди которых находились четыре дамы, то им пришлось удовольствоваться ножами.

Между тем церемониймейстер заколол принесенную свинью и запек тушу в земле на таитянский лад. Когда королевская семья опять заняла свои места, он внес жаркое на огромном банановом листе и поставил его перед королевой. Другие слуги подали на стол или, точнее, на пол плоды хлебного дерева, ямс, батат и т. п. Мой стул оказался напротив королевы, и она любезно пригласила меня принять участие в трапезе. Однако я остался праздным наблюдателем, ибо было еще рано и мне не хотелось есть.

После того как все кушанья были поданы, церемониймейстер, сделав прыжок, взмахнул несколько раз заржавленным палашом и прочел вслух молитву. Все присутствующие, склонив головы, тихо повторяли ее вслед за ним. По окончании молитвы церемониймейстер схватил зажаренную свинью за задние ноги и разнял их резким движением. Затем он палашом разрубил тушу на куски и подал на листьях огромные порции королевскому семейству. Высокие гости тотчас же с аппетитом принялись за еду, пользуясь вместо вилок и ножей пальцами и зубами. Придворные не принимали участия в трапезе, оставаясь только ее свидетелями. Я не заметил также того, чтобы они были позже вознаграждены унесенными прочь остатками.