Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Объектный. Не taata — человеку, человека

Множественное число

Именительный. Те mau taata — люди

Притяжательный. No te mau taata — людей

Объектный. Не mau taata — людям, людей

У таитян имеется множество определенных и неопределенных артиклей, а также служебных частиц, употребляемых довольно необычно. Перед собственными именами часто ставится артикль te, например перед именем бога — Те Atua. Иногда же в таких случаях используется частица о, которая здесь, кажется, тоже играет роль артикля, например: О Ротаге, О Huaheine, О Tahaiti. Эта же частица употребляется перед личными местоимениями, стоящими в именительном падеже: о vau — я, о ое — ты, о oia — он, она, оно и т. д. Таитянский и родственные ему диалекты весьма богаты такими местоимениями. Последние имеют не только двойственное число, как это наблюдается в восточных языках, но даже по две формы первого лица двойственного и множественного числа: О Таhaïti — ты и я; О Маuа — он и я; О Tatou — вы и я; О Motou — мы (трое или в большем числе).

Указанные особенности делают спряжение глаголов более запутанным, чем в других языках. Но на помощь приходит то обстоятельство, что время и лицо выражаются не изменением самого слова, а лишь постановкой перед глаголом особых частиц. Например: matau — бояться, te matau nei аи — я боюсь, te matau ta aou — я боялся [52] Вид несовершенного (продолженного) действия, имперфекта. — Прим. авт. , i matau na oau — я боялся [53] Вид завершенного действия, перфект. — Прим. авт. , е matau oau — я буду бояться».

Поскольку мои читатели вряд ли желают овладеть таитянским языком, я заканчиваю на этом извлечения из его грамматики. Тот, кто хочет основательно изучить местный язык, должен отправиться на Таити. Однако я советую этому путешественнику запастись терпением: таитяне, правда, будут его весьма охотно обучать, но они, как и немцы, имеют дурную привычку смеяться над теми, кто коверкает их язык. Мы неоднократно имели случай в этом убедиться.

За несколько месяцев до нас Таити посетил французский капитан Дюперре, совершавший кругосветное путешествие на фрегате «Кокий». Он благополучно вернулся в свое отечество и ныне собирается издать книгу об этом путешествии. Капитан Дюперре был настолько любезен, что прислал мне несколько тетрадей с отрывками из своего сочинения. Можно ожидать, что оно явится важным вкладом в науку.

Мне самому не довелось посетить остров Питкэрн, но в чилийской гавани Консепсьон я познакомился с одним американским капитаном, который побывал там незадолго до нашей встречи. Кроме того, на Таити я нашел одну из родоначальниц населения острова Питкэрн, говорившую по-английски настолько хорошо, что с ней можно было беседовать. Сведения, полученные от этих двух лиц, будут небезынтересны моим читателям. А те из них, которые не знают, как возникла эта любопытная колония, вероятно, охотно ознакомятся с ее краткой историей.

Английское правительство, желая насадить в своих вест-индских владениях хлебное дерево, столь полезное человеку, послало в сентябре 1787 г. в Южное море корабль «Баунти». Этим судном командовал лейтенант Блай, который в качестве штурмана участвовал еще в плаваниях капитана Кука. «Баунти» должно было взять на здешних островах груз саженцев хлебного дерева и доставить его в Вест-Индию. Весь экипаж корабля состоял из 46 человек.

Путешествие было исключительно тяжелым. В течение тридцати дней Блай безуспешно пытался обогнуть мыс Горн и наконец вынужден был принять решение плыть вокруг мыса Доброй Надежды. На Таити он прибыл в октябре 1788 г.

Несмотря на большую помощь, оказанную таитянами, погрузка продолжалась целых пять месяцев. Она затянулась, вероятно, потому, что Блаю и его команде слишком уж понравилась жизнь на Таити. В течение всего этого времени моряки жили в большой дружбе с островитянами и особенно с островитянками, что оказало, пожалуй, немалое влияние на дальнейшую судьбу Блая.

Покинув 4 апреля 1789 г. Таити, Блай высадился на одном из островов Дружбы [Тонга], где заменил погибшие растения свежими, и 27 апреля направился к берегам Вест-Индии. Он пребывал в радостной уверенности, что сумеет выполнить возложенное на него поручение и тем самым станет благодетелем Вест-Индии, доставив туда растение, которым природа одарила своих возлюбленных сынов. Но в книге судеб было записано иначе.

Блай обращался со своими подчиненными с беспощадной жестокостью и унижал их человеческое достоинство. Дело дошло до того, что он даже своего штурмана Крисчена Флетчера подверг телесному наказанию. Эти действия Блая, равно как и воспоминания о привольной жизни на Таити, привели к заговору, во главе которого встал Крисчен. Заговорщики решили овладеть кораблем, высадить с него командира и его сторонников, вернуться на Таити и зажить там в свое удовольствие, навсегда отрекшись от своей родины. Им удалось сохранить свой план в такой глубокой тайне, что ни Блай, ни те члены экипажа, которые оставались ему верны, ничего не подозревали.

Условным сигналом для приведения в исполнение позорного намерения был избран восход солнца 28 апреля. Штурман Крисчен, который был как раз в это время вахтенным начальником, два унтер-офицера и один матрос ворвались в каюту спокойно спавшего лейтенанта Блая. Они напали на него, связали ему руки за спиной и пригрозили, что убьют на месте, если он будет сопротивляться или издаст хоть один звук. Блай не проявил страха и пытался защищаться. Оказавшись вынужденным уступить силе, он стал громко звать на помощь. Однако заговорщики к этому моменту уже успели схватить и связать всех тех, кто не участвовал в их заговоре, так что Блаю пришлось покориться своей судьбе. Связанный, в одной рубахе, он был доставлен на палубу, где уже находились, также связанные, девятнадцать членов команды, которые остались ему верны. Тщетно обращался Блай к морякам, забывшим свой долг, пытаясь вернуть их к повиновению. Они с криками угрожали ему смертью, если он не замолчит.

На воду была спущена самая большая шлюпка. В нее посадили офицеров и матросов, предварительно развязав им руки. Затем Крисчен обратился к Блаю со следующими словами: «Что ж, капитан, ваши офицеры и команда уже в шлюпке. Время и вам к ним присоединиться. Малейшее сопротивление будет стоить вам жизни».

После этого Блая развязали, и он спустился к своим верным товарищам по несчастью; вдогонку ему неслись горькие упреки по поводу допускавшейся им тирании.

Снабдив высаженных с корабля моряков некоторым запасом продовольствия, дав несчастным по их просьбе компас и октант, а из оружия — лишь две старые сабли, заговорщики подняли паруса и предоставили лодку ее судьбе. Удаляясь, они кричали: «Смерть капитану Блаю! Да здравствует Отаити [Таити]!»