Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Приложив некоторые усилия, мы достигли наиболее высокой части острова, где тропическая жара, стоявшая тогда в низинах, сменилась освежающей прохладой. У наших ног раскинулся весь остров, который выглядел отсюда совсем иначе, чем со стороны моря.

Мореплаватель видит с корабля лишь высокие черные зубчатые скалы, вертикально поднимающиеся из моря среди яростного прибоя. Более или менее безопасная высадка на берег возможна только у Сент-Джемса.

Дорога к Лонгвуду вблизи Джемстауна

Рисунок первой четверти XIX в.

Напрасно ищет глаз моряка хоть клочок покрытой зеленью земли. Кажется, будто сама природа избрала этот остров в качестве тюрьмы для государственных преступников. Совсем иной вид имеет остров Св. Елены, если взирать на него сверху, то есть оттуда, где мы находились. Живописные, приветливые пейзажи внутренней части острова представляют разительный контраст с его береговой полосой, как бы оцепеневшей в мрачной неприступности. Однако такой приятный вид имеет только западная часть острова, защищенная от воздействия пассата. Что же касается восточной части, где жил Наполеон, то она столь же сурова и мрачна, как и скалистая береговая полоса. Постоянно дующий сильный пассат приносит сюда облака и туманы, которые задерживаются вершинами гор и изливаются на землю проливными дождями, часто вызывающими наводнения. Воздух в данном районе в течение большей части года отличается нездоровой влажностью. Все это лишает здешнюю почву плодородия. Поблизости от Лонгвуда можно встретить лишь чрезвычайно убогую разновидность каучуковых деревьев. Высота их не достигает и

1 сажени, а стволы сильно наклонены в направлении ветра. Отсюда видно, как вредно влияет здесь пассат на живые организмы.

Могила Наполеона на острове Св. Елены

Рисунок первой четверти XIX в.

По мере приближения к району, в пределах которого разрешалось передвигаться знаменитому узнику, местность становилась все более мрачной, а климат — все более суровым. Наконец на расстоянии примерно 7 верст от города мы оказались на описанном выше бесплодном пространстве. Здесь начинается узкая крутая тропинка, ведущая вниз, в маленькую котловину, защищенную от ветра окружающими холмами. Пышная растительность придает этой долине приятный вид. «Там покоятся останки Наполеона», — сказал проводник, данный нам губернатором.

Мы слезли с лошадей и пошли по дороге, ведущей к могиле Наполеона. Навстречу вышел охраняющий ее старый инвалид, чья одинокая хижина стоит неподалеку. Он подвел нас к плоскому, без всяких украшений надгробному камню, окруженному низкой железной оградой. Над камнем склонили свои ветви пять плакучих ив, посаженных, вероятно, последними сподвижниками покойного [300] В 1840 г. прах Наполеона был перевезен в Париж и захоронен в подземном помещении при соборе Дома инвалидов. .

При виде этой скромной могилы нельзя не растрогаться. Ведь здесь под простым камнем лежит тот, кто потряс всю

Европу и окончил свою насыщенную событиями жизнь пленником вдали от родины, на одинокой скале среди океана. На камне нет никакой надписи; каждый может сочинить ее в соответствии со своими убеждениями. Но беспристрастную эпитафию тому, кто столь властно вмешивался в судьбы народов, смогут составить лишь потомки, а не мы, современники. Для того чтобы стать величайшим человеком своей эпохи, Наполеону, возможно, не хватало лишь одного — честности.

Совсем близко от могилы журчал родник. Инвалид наполнил чистой прозрачной водой простую глиняную кружку и подал ее нам, заметив, что Наполеон во время своих прогулок с удовольствием пил здесь холодную воду именно из этой посудины.

Маленькая долина была единственным клочком земли, где узник мог подышать здоровым воздухом и полюбоваться природой. Он часто посещал это место и не раз говорил, что хочет быть здесь похороненным. На желания Наполеона обращали мало внимания, но это, последнее, было все же исполнено.

Проведя еще некоторое время у замечательнейшего памятника — свидетельства поразительной изменчивости человеческой судьбы, мы занесли наши имена в специально заведенную книгу, а затем сели на лошадей и направились к последнему жилищу Наполеона. Покинутый, лишенный всякого влияния, он даже здесь до конца своих дней продолжал разыгрывать императора, и добровольные товарищи по изгнанию должны были обращаться к нему не иначе как со словами «Sire» [64] Sire (франц.) — государь. — Прим. пер. и «ваше величество».

Покинув маленькую, приятную, похожую на сад долину, мы вновь поскакали по дикой и бесплодной местности, где не росло ни одного цветка, где не пела ни одна птичка. Проехав около 7 верст, мы увидели на одном из высоких холмов совершенно голую площадку, посередине которой стоял домик, еле различимый в окружающем его густом тумане. Наш проводник сообщил, что это и есть Лонгвуд, а домик — бывшее жилище Наполеона. Мы надеялись застать здесь все в таком виде, как было в момент его смерти.

Лонгвуд

Рисунок В. Джексона. Первая четверть XIX в.

Насколько интереснее было бы зайти сюда любому посетителю, если бы в домике ничто не изменилось, ни один предмет не был передвинут! Однако английские власти не сочли нужным с этим считаться. Домик был разделен на две части. В меньшей из них, спальне Наполеона, устроили конюшню, а в большей — склад овчин, сала и других продуктов.

В городе нам рассказывали, что Наполеон развел около дома маленький садик, в котором работал сам; нередко ему помогала генеральша Бертран [301] Генеральша Бертран — жена генерала Анри Бертрана, последовавшего со всей семьей за Наполеоном на остров Св. Елены. . После многих напрасных усилий и всевозможных опытов им удалось начать выращивание некоторых видов цветов и даже посадить несколько дубков, которые неплохо прижились.

Один из них посадил собственноручно Наполеон, другой — мадам Бертран. Поскольку от садика не осталось и следа, я спросил у проводника, где он был расположен. Указав с саркастическим смехом на пустую, изрытую свиньями площадку, наш провожатый произнес: «Наполеон выращивал здесь цветы столь же успешно, как раньше создавал государства; однако и те и другие исчезли с одинаковой быстротой».

У повалившегося забора еще растет несколько дубов, но теперь уже никто не сможет сказать, который из них посажен самим Наполеоном.