Тео Варле - Остров Фереор

Но отложим до завтра серьезные мысли!

Звуки ковбойского джаз-банда привлекают нас в большой зал, и до трех часов утра продолжаются танцы на «Иль-де-Франс», плывущем к золотой скале.

Рев сирен «Иль-де-Франс», которому отвечал разнообразный вой его «охраны» и других судов, грозное рычание этих машин-зверей века индустриализации, заставили и меня с Фредерикой вскочить с постелей. Осветив каюту и наскоро одевшись, мы побежали к лифту и вскоре очутились на палубе-галлерее.

В бледном октябрьском рассвете флотилия наша замедлила ход среди судов, освещенных красными, зелеными, белыми огнями и яркими лучами прожекторов.

В двух километрах от нас из волн поднимался сияющий огнями город, окутанный туманом паров и дыма, который смягчал контуры острова.

— Порт Эребус, — указал мне де-Сильфраж.

— Ну, и поработали со времени ухода «Эребуса II»! Там, где мы оставили экскаватор и декавилью, теперь настоящий заводский городок поражал кипучей деятельностью. С редкими промежутками по морской поверхности явственно доносился до нас грохот машин и шорох золота, которое из смутно поблескивающих куч штабелей ссыпали в трюмы двух стоявших на якоре транспортов.

Светало. Мы приближались.

Я невольно вскрикнул и схватил Фредерику за руку, когда глаза мои наконец различили силуэт золотой скалы, черным пятном выделявшейся на сером фоне неба. И если бы я не считал риторикой выражение, которое никогда, даже при самых поражающих зрелищах, не казалось мне реальным, я бы сказал: «Я протирал себе глаза», потому что силуэт скалы совершенно преобразился.

Я видел его еще перед глазами таким, каким он был месяц тому назад: остроконечная гора, снежно-белая — сверху, красная — снизу, имевшая форму конуса с почти ровными боками. Теперь не было и следа снега, чуть-чуть белела только вершина, высота которой уменьшилась на одну треть. Южный склон прорезан вертикально, а на боках всюду потоки золотоносной грязи.

Это была действительно «оплывшая свеча», о которой говорил нам Лефебур в Париже.

Артиллерийский салют встретил «Иль-де-Франс», который остановился внутри линии блока, образованного пришедшими раньше судами, к которым присоединились «Париж», «Трафальгар» и «Король Эдуард VII», а «Эребус II» продвинулся ко входу в порт, и его экипаж тотчас же высадился на берег.

Для нас, членов миссии (единственных, которым разрешено было покинуть в этот день судно), с первой высадкой на остров должна была начаться методическая работа. Но ввиду царившего среди нас веселья, она не исключала возможности забавы. Жолио и еще несколько сорви-голов организовали пикник. Трудами «стюартов» [44] Лакей на судне. все двести сорок членов «Товарищества» были снабжены провизией: коробками консервов, жестянками с паштетом, бутылками шампанского. Разбились соответственно симпатиям на группы. Жолио захватил с собой малюсенькую «камеру», нечто вроде Патэ-малютки. Англичане — каждый по кодаку. Фредерика и я, в разгаре медового месяца, счастливые настоящим и будущим, пренебрегали этими предосторожностями против возможного забвения.

Моторной лодки, величиной с маленький буксир, было достаточно, чтобы перевезти в два приема всех пассажиров на берег. Мы отправились первым рейсом, который состоялся в 11 часов.

Бухточка была полна чисто демонического грохота. Машины с длинными рукавами, нагроможденные на станки из металлических балок, напоминали видение марсиан, описанное Уэльсом в «Войне миров». Мы высадились у менее загроможденного входа в бухточку.

На берегу я узнал Лефебура, подававшего нам знаки. Немного дальше, в сопровождении двух вооруженных сенегальцев, показался инженер, который должен был служить проводником всей компании; помахивая флажком, он кричал:

— Сюда, сюда, причаливай!

И не успели еще все высадиться из лодки, как он увлек уже целую группу, объясняя в мегафон:

— Пожалуйста, месье, мадам, go on please, ladies and gentlemen… Пожалуйста, лэди и джентльмены… Сюда, направо, вдоль полотна и не идите по путям, остерегайтесь поездов! Берегитесь также, когда будете проходить под воздушной дорогой — из вагонеток часто падает грязь. Стоп! Вот прежде всего склад самородков № 1, Это резервный склад, вместимостью приблизительно…

В первом ряду группы защелкали кодаки; Жолио начал работать своим Патэ-малюткой; «Звезда» положительно не знала, куда поставить ногу в красной хлористой слякоти, покрывавшей железную почву.

Но Лефебур увлек Фредерику и меня:

— Да идите скорее. Вам нечего здесь шлепать. Я покажу вам что-то поинтереснее.

И он потащил нас к казармам, расположенным справа на железном склоне. На полдороге мы остановились.

— Ах! — воскликнула Фредерика, — как дрожит почва. Даже здесь еще чувствуется сотрясение машин!

Моряк загадочно улыбнулся:.

— Вот. Вы замечаете? Это уже хорошо! А ты, Антуан, ты больше ничего не замечаешь? Посмотри-ка на бухточку.

Тогда только двойное превращение бросилось мне в глаза. Ущелье, служившее некогда продолжением бухточки, стало теперь настоящим фиордом, воды которого доходили до самого основания разрабатываемого конуса. Кроме того, водное пространство между двумя «набережными» значительно расширилась: раньше «Эребус II» был стеснен в ней, как в маленьком пресноводном заливчике, теперь там стояли два транспорта, один направо, другой налево, и вместе занимали не более трети всей ширины.

— Чорт! — вырвалось у меня просто.

— Как разработка скалы могла произвести такой эффект? — спросила Фредерика.

— Я же вам говорил, в Париже, а? — продолжал Лефебур. — Остров Фереор проваливается к… Но давайте поднимемся к Грипперту, он вам даст нужные объяснения, сударыня.

Мы продолжали подниматься вверх и застали Грипперта в каком-то сарае; ученый рассматривал в бинокль сделанную на другой стороне бухточки зарубку в виде белого креста. Он встретил меня с видимым удовольствием и выказал большую симпатию Фредерике, узнав о ее кандидатской ученой степени. И обращаясь к Лефебуру:

— Вы знаете, ускоряется. Темп сдвига удвоился со времени вашего отъезда.

— Удвоился? Ты слышишь, Антуан? Впрочем, надо раньше объяснить тебе… Расскажите-ка нашим друзьям, Грипперт, они не в курсе дела.

Грипперт презрительно пожал плечами и бросил:

— Вы чувствуете содрогание почвы, сударыня, и вы, доктор?

— Да, Лефебур уже обратил на это наше внимание. Здесь уже ясно было, что глухое непрестанное сотрясение, которое приводило в движение всю массу болида, происходит не от машин: мы были на расстоянии более пятисот метров от места разработок, где действовал эскаватор, и почти на таком же расстоянии от набережной, где катились поезда декавильи, гудели тракторы, звенели подъемные мосты и элеваторы.