Владимир Березин - Последний мамонт

IV. Зона накопления глинистых и алевритово-глинистых илов в пределах Центрально-Чукотского желоба. Здесь происходит постепенное заполнение желоба и нивелирование дна. По-видимому, вдоль оси желоба часть осадочного материала во взвеси уходит за пределы шельфа в Северный Ледовитый океан. Однако большая часть седиментационного материала, выносимого сюда струей течения, остается в этой подводной долине, о чем свидетельствует значительная мощность голоценовых отложений (не менее 3–5 м).

V. Зона умеренного накопления глинистых слабожелезистых, несколько обедненных аморфным кремнеземом илов окраинной зоны шельфа вблизи мыса Барроу. Здесь происходит, по-видимому, последняя разгрузка взвешенного осадочного материала из водного потока, струя которого проходит вдоль аляскинского берега. Некоторое увеличение содержания железа в осадках связано, очевидно, с существованием здесь окислительных условий и переходом части легко подвижных закисных форм железа в окисные высших валентных форм.

VI. Зона слабого накопления алевритовых и песчанистых илов в проливе Лонга и вдоль Чукотского побережья, как мы считаем, связана с устойчивым транзитом взвешенного осадочного материала, который уходит в конечном итоге в Центрально-Чукотскую котловину. Мощность голоценовых осадков здесь не превышает 0,5–1 м, сокращаясь местами до первых десятков сантиметров. Осадки очень плохо отсортированы. В проливе Лонга и в сопредельной части Чукотского моря голоценовые отложения отделены от нижележащих плейстоценовых осадков поверхностью несогласия, соответствующей значительному стратиграфическому перерыву.

VII. Зона малого накопления осадков и размыва дна располагается вблизи островов Врангеля и Геральда и совпадает с областью поднятия. Даже собственно в прибрежной зоне на юге о-ва Врангеля обломочные отложения на подводном склоне быстро выклиниваются, а пляжи имеют небольшую мощность.

Уже от мыса Пиллар глинистые сланцы заметно метаморфизированы, а в одном километре к северу от скалы Юлии начинается порфировый утёс мыса Уэринг. Этот утёс поднимается на 85–140 метров над уровнем моря. Волны выточили в нём огромные арки и гроты, оторвали три мрачных гигантских кекура. Под действием ветров и мороза на вершине утёса образовались огромные скалы и гребни, отчего утёс производит впечатление монументальной готической постройки с причудливыми башнями, башенками и балконами.

К западу от этого утёса тянется галечная отмель; потом берег, сложенный из тех же пород, что и утёс, снова отвесно обрывается в море. Но здесь он уже не так высок и идёт сначала на север, потом на северо-запад и, наконец, на юг, где изверженные породы опять сменяются тёмными глинистыми сланцами и берег снова поворачивает на северо-запад.

К югу от этого выступа расположена куполообразная гора, на двух вершинах которой выступают скалистые обнажения глинистых сланцев. Издали они походят на развалины больших построек. Это дало нам повод назвать гору Замковой.

Остров Врангеля расположен в 140 км к северу от Чукотского полуострова между Восточно-Сибирским и Чукотским морями. Благодаря своему положению остров является ключевым объектом для понимания структуры и истории формирования и эволюции Азиатского шельфа Восточной Арктики. Геологические данные по составу отложений, обстановкам их накопления, характеру и возрасту деформаций имеют важное значение для интерпретации геофизических профилей и прогноза размещения углеводородного сырья.

Остров сложен докембрийским метаморфическим фундаментом (врангелевский комплекс) и палеозойско-триасовым осадочным чехлом. Они образуют сложную покровно-складчатую структуру северной вергентности, осложненную сдвигами северо-западного простирания. Кроме того, известны проявления магматизма, основная масса которого связана с метаморфическим комплексом и имеет допалеозойский возраст. В центральной части о-ва к северу от Главного надвига, в бассейне рек Неизвестная и Красный Флаг развиты эффузивы кислого и основного состава, которые относятся предположительно к каменноугольному возрасту. В геохимическом плане эффузивы оставались слабоизученными, что не позволяло сделать вывод об их геодинамической принадлежности.

Врангель несколько раз отправлялся к неизвестному острову на севере.

Его экспедиция готовила сани, но каждый раз лёд расходился и перед Врангелем оказывалась чистая вода. Когда они в последний раз вернулись на мыс Якан, то Врангель всё же нанёс на карту этот неизвестный остров.

Однако имени Врангеля у этого острова не было.

На старых картах у него тоже не было имени.

Был такой непростой прусский человек Бейтон, что пришёл в Россию и стал там Афанасием Бейтоном. Служил он в Сибири и оставил о себе много географической памяти. Детей его было четверо — один стал казачьим головой и был при Удинском остроге, другой — воеводой в Нерчинске и Иркутске. Стали они дворянами по настоящему московскому счёту, а вот двое других стали дворянами по сибирскому счёту. Из них Фёдор, селенгинский комиссар, занялся картографией и составил «Карту мест от реки Енисея до Камчатки лежащих», а также ландкарту пограничных мест Селенгинского дистрикта. И вот на этой карте видны два странных острова, коих звать никак.

А на карте дворянина якутского списка Ивана Львова и вовсе имеется остров, населённый северным народом.

Итак, как обычно бывает с открытиями, непонятно, как их считать: знали ли индейцы, что Колумб их открывает?

Так или иначе, с путешествия Врангеля прошло четверть века, в календарные списки которого были завёрнуты войны и мятежи, смущение на Сенатской площади, рождения и смерти многих знаменитостей.

В 1845 году по Северо-Западному проходу отправился Джон Франклин.

Его экспедиция вышла на двух шлюпах, и с тех пор никто их не видел. История с этой экспедицией была страшная, и страхи громоздились друг на друга. Оттого легко решили, что часть путешественников была съедена — то ли друг другом, то ли эскимосами.

Знаменитый Дарвин гневно спорил с теми, кто считал, что британский подданный может опуститься до каннибализма.

Часть вещей путешественников нашли через десять лет, а искали Франклина много и долго.

Он умирал после третьей зимовки, а спасательные экспедиции так и не могли напасть на след пропавших. Франклин уже умер, и эскимосы дивились на английские вилки, а поиски всё шли.