Юрий Савенков - Сингапурские этюды

В последнее время обозначился еще один важный аспект системы двуязычного обучения. С. Раджаратнам определил его так: «Мы хотим, чтобы каждая община сохраняла и развивала свой „частный язык". Но необходим также „публичный" — общепринятый язык — связующее звено, через которое мудрость, заключенная в „частных" языках, будет передана всем сингапурцам. Мы выбрали английский таким связующим языком». Английский стал, по выражению премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, «рабочим языком общества». При этом он отметил, что в условиях многорасового, многоязычного Сингапура он необходим из-за своей «нейтральности». В годы независимости все больше и больше родителей посылают детей в школы, где первый язык английский. Так, несколько лет назад 90 процентов сингапурцев китайского происхождения подали заявления в такие школы. Кстати, в 1980 году на базе Сингапурского университета возник Национальный университет, в который как факультет вошел Наньянский университет, созданный в свое время китайской общиной Сингапура для поощрения китайского языка. Преподавание в новом университете ведется на английском языке.

Регулярные опросы общественного мнения свидетельствуют: большинство жителей республики считают себя сингапурцами (не китайцами, индийцами, малайцами). Такие патриотические символы, как национальный день, парад в честь независимости, гимн, флаг, одобрительно воспринимаются всеми гражданами Сингапура.

Это большое достижение для страны, сравнительно недавно вставшей на независимый путь развития. Прошло всего семнадцать лет с того дня, как премьер-министр подписал соглашение о разрыве с Малайзией, заявив: «Мы собираемся создать многорасовую нацию в Сингапуре. Эта нация не будет малайской, китайской или индийской. Мы объединились независимо от расы, языка, религии, культуры».

А за десять лет до этого будущий знаменитый художник Томас Ну, сын часовщика из чайнатауна, прибегал с уроков в китайской школе, где его учили канонам конфуцианской морали, быстро съедал чашку риса с креветками и мчался через дорогу в другую школу — английскую, где ему рассказывали о великой Британской империи, внушали верность «Юнион Джеку», рисунок которого напоминал ему тогда китайский иероглиф, означающий рис.

Итак, опросы показывают движение сингапурцев к осознанию себя гражданами Сингапура. Государственные деятели, ученые считают, что пока это осознание во многом внешнее. Например, недавно министерство культуры объявило конкурс на национальную одежду для мужчин, а «ассоциация инструкторов по разным стилям борьбы» намерена придумать и национальную сингапурскую борьбу, которая соединила бы все лучшее из малайской «силат», китайской «кунг фу» и тайского бокса.

Политически большинство граждан республики уже пришли к осознанию себя сингапурцами. Сейчас этот факт мало кто оспаривает. Но возникают другие вопросы. Что такое сингапурец в социальном и культурном отношении? Каким он должен быть? Что такое сингапурский характер? Есть ли таковой?

Еще недавно для многих, особенно иностранцев, понятия «сингапурец» вообще не существовало. Но попросите жителя Сингапура среди тысяч и тысяч людей, идущих по улицам города (а среди них немало туристов, временно живущих на острове), найти соотечественника — он мгновенно покажет своего. Есть что-то в голосе, в юморе, в стиле одежды, в манере общаться такое, что отличает сингапурца. И, конечно, в манере говорить.

Вы говорите по-сингапурски? Вопрос не столь искусственный, как кажется на первый взгляд. Речь, конечно, идет не о так называемом ингмалчине, сингапурском диалекте, который местные писатели пятидесятых годов пробовали создать искусственно, пытаясь объединить местные формы английского, малайского, китайского (ингмалчин происходит от соединения первых слогов названий этих языков на английском). И все-таки есть в языках народов Сингапура нечто такое, что свойственно только им. Сингапурский малайский, скажем, не столь точен грамматически и элегантен, как малайский Индонезии и Малайзии. Очень много сингапуризмов и в местном китайском. Например, слово «китаец» произносится и пишется по-разному (в Китае — «чжунгожэнь», в Сингапуре — «хуажэнь»). Слово «процент» в Китае произносится «байфыньшу», в Сингапуре — «басянь» — искаженное английское «персент».

Сингапурский английский для слуха англичанина часто звучит как иностранный, особенно когда сингапурцы разговаривают между собой. В речи частенько слышатся местные слова, особенно малайские. «Макан» — «пища», «сусах» — «трудно», «джага» — «сторож»… Мелькают и слова, заимствованные из «англо-индийского», уходящего к временам колониальной Индии: «сиси» — «шофер», «чапой» — «легкая кровать». «Дхоби» — «прачка» — взято из хинди, «токай» — «богатый делец» — из китайского и т. д. И, конечно, слышится сингапурская частица «лах» взятая из малайского, но свойственная и китайскому. Она завершает почти каждую английскую фразу и в зависимости от интонации может означать удивление, смущение, радость, утверждение, настойчивость, удовлетворение и всякие иные оттенки настроения.

А вот свидетельство лингвистической ловкости (или неграмотности — все зависит от того, как мы оценим ситуацию). Шел концерт художественной самодеятельности в школе. Исполнители сменяли друг друга. Пришла пора танца с веерами, но девочки замешкались, не зная, где переодеться. И тогда раздался звонкий голос учительницы: «Сиапа эктинг ке лау тенг». «Сиапа» — по-малайски, «кто», «эктинг» — английское «выступать», «ке лау тенг» — на фуцзяньском диалекте китайского «идти наверх». «Кому выступать, быстро наверх», — примерно так звучал призыв. И самое поразительное, никто из девочек не удивился, не переспросил — все дружно пошли наверх.

Вечер по случаю рождества в доме индийца Джеральда де Круза (второе поколение семьи малаяли из штата Керала, но не «мопла», принявших ислам, а приверженцев католицизма). Разговор между гостями идет на английском. Отец (служащий) дома с детьми говорит по-английски, а мать-домохозяйка предпочитает родной малаяли, поэтому дети тоже знают этот язык. Пришли соседи, муж и жена. Он — сикх, выходец из Пенджаба, родной язык — панджаби, она — китаянка из провинции Фуцзянь, говорит на фуцзяньском диалекте. Муж немного разговаривает на этом языке. Он вообще лингвист — прекрасно знает английский, в годы второй мировой войны выучил японский. А между собой они все-таки предпочитают говорить по-малайски! Вот так и общались. Когда в разговоре участвовали все, в ход шел английский. Правда, оттенки смысла дети объясняли матери на малаяли, сикх — жене на смеси малайского с фуцзяньским. Соседка с хозяйкой говорили только по-малайски, а девочки — дети соседки от первого брака — на северном диалекте китайского языка (они ходят в школу, где этот язык основной).