Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

По главным образом это относится к событиям нашего времени. Что же касается многовековой истории населения Мавритании, созданной им общественной организации, традиционной культуры, то здесь нарисованная польской исследовательницей картина почти полностью сохранила свое значение и сейчас.

Сказанного, пожалуй, почти достаточно, чтобы представить советскому читателю книгу А. Ковальской-Левицкой. «Почти» — потому что наша европейская терминология, которой мы широко и порой нисколько не задумываясь пользуемся, не всегда передает нам действительное содержание тех явлений, какие мы ею обозначаем. О некоторых таких терминах, употребленных А. Ковальской-Левицкой и точно переданных в русском переводе ее книги, и хотелось бы сказать.

В первую очередь это относится к слову «раб» и производным от него. Слово это широко используется в африканистской литературе. Для нас, воспитанных на определенной культурной и литературной традиции, с ним связано представление об античных рабах или об африканцах-невольниках на сахарных и хлопковых плантациях Нового Света, то есть о людях, которые были полностью лишены прав человеческой личности — их и рассматривали-то пе как личность, а как «говорящее орудие» (instrumentum vocale римских юристов). Бесспорно, такие рабы в Африке были. Но ими были только те, кого захватывали для продажи европейским или ближневосточным и североафриканским работорговцам.

Между тем внутри самих африканских доколониальных обществ существовало большое многообразие категорий зависимых людей, которые различались именно по степени зависимости — от фактически крепостного состояния до социального неполноправия. И все это многообразие в европейской литературе чаще всего обозначается по традиции как раз мало для этого подходящим по существу словом «раб». Таковы были и зависимые люди в традиционной общественной организации кочевников Мавритании. Читатель легко заметит это по описанию их положения и повинностей. И поэтому ему придется все время помнить об условности и приблизительности термина «раб» в конкретно-исторических условиях Мавритании. Кроме того, следует иметь в виду и то, что изменения в экономической жизни страны, прежде всего развитие горнодобывающей промышленности и транспорта, оказывают сильное разрушительное воздействие на традиционную социальную структуру, ломая жесткие границы между «высшими» и «низшими» слоями населения. Классовое деление общества начинает вытеснять веками складывавшееся сословно-кастовое. Этот процесс резко ускорился к тому же и в результате страшной засухи рубежа 60-х и 70-х годов: кочевники потеряли большую часть своего скота и лишились многих традиционных социальных преимуществ и привилегий.

Еще одно как будто привычное слово — «матриархат». Мы привыкли в обиходной речи понимать его как полное господство женщины в обществе на ранних этапах исторического развития человечества. Но современная этнографическая наука считает, что такой матриархат вообще едва ли когда-нибудь существовал как мало-мальски распространенная форма общественной организации; и сам этот термин считается устаревшим.

Что действительно существовало и сейчас еще существует у немалого числа народов мира — это счет родства по материнской линии, восходящий еще к тем временам, когда материнский род был наиболее распространенной формой внутренней организации общества. Но и в этом роде ни о каком «господстве» женщин говорить не приходится: просто многие экономические и воспитательные функции отца младшего члена общества выполняют мужчины, принадлежащие к роду матери; чаще всего это ее брат. Подобный случай и вспоминает А. Ковальска-Левицка и обозначает его словом «матриархат». Впрочем, надо сказать, что такое не вполне точное словоупотребление нередко возникает под впечатлением того относительно высокого общественного положения и той свободы, какими обладает женщина кочевого племени в сравнении с ее положением у многих оседлых мусульманских народов.

Примерно то же самое можно сказать и об употреблении в тексте книги таких слов, как «империя» и т. п. Во всех этих случаях читатель должен помнить о значительной доле условности, возникающей при использовании этих терминов.

И последнее, о чем, наверное, стоит сказать — сложный и противоречивый характер того воздействия, которое оказало на историю народов Мавритании сравнительно недолгое французское колониальное владычество. Хотя утверждения о «цивилизаторской миссии» колониализма и были непременной частью империалистической пропаганды, буржуазию метрополий на самом деле всегда интересовали прежде всего материально конкретные вещи. В Мавритании ими были сначала стратегическое положение страны, позднее — железная руда и фосфаты. О «цивилизации» думали в самую последнюю очередь.

Но в то же время в любой колонии существовало неизбежное противоречие между узкоклассовыми эгоистическими интересами колонизаторов и теми объективными результатами их деятельности, какие достигались в ходе мероприятий, направленных на обеспечение удобства управления колонией и ее эксплуатации. Это противоречие, которое еще в 50-х годах прошлого столетия отметил К. Маркс, говоря о британском колониализме в Индии{ К. Маркс . Британское владычество в Индии. — К. Маркс и Ф. Энгельс . Сочинения. Изд. 2-е. Т. 9, с. 130–136.}, в полной море присутствовало и в Мавритании. Прекращение межплеменных военных столкновений; создание, пусть очень топкой, но все же реальной прослойки по-современному образованных людей, способных выполнять административные или общественные функции; появление первых групп местного рабочего класса — все это было направлено поначалу на удовлетворение непосредственных нужд колониальных властей и колониальных компаний. Но эти же новые элементы социально-экономической организации в сочетании с благоприятными международными условиями после разгрома самых агрессивных сил империализма во второй мировой войне стали важнейшей предпосылкой успешного завершения национально-освободительной борьбы с колониализмом и создания Исламской Республики Мавритании. Можно поэтому сказать, что объективное развитие страны в колониальный период ее истории независимо от намерений колонизаторов — и в целом вопреки им — в определенной мере подготовило завоевание государственно-политической независимости. Так, и только так, можно рассматривать ту «цивилизаторскую» деятельность французов, о которой идет речь в книге.

Таковы те пояснения, которые Главная редакция восточной литературы находит нужным внести в русское издание работы Анны Ковальской-Левицкой «Мавритания». Написанная внимательным и неравнодушным очевидцем, эта книга вне всякого сомнения будет интересна советскому читателю.