Януш Вольневич - Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей

Считают, что первые европейцы поселились на Фиджи в 1801 году, и с тех пор этот архипелаг начинает все более интересовать их, точнее, европейцев, осевших в Австралии, поскольку первыми белыми были в основном ссыльные из Нового Южного Уэльса, которым удалось бежать из заключения. С тех пор этот архипелаг стал привлекать европейцев еще больше.

В течение первой половины XIX века (белые поселенцы были свидетелями тому) между отдельными вождями на Фиджи велись многочисленные войны. Белые помогали советами в этих распрях. Так, например, некий швед, прозванный «диким Карлом», — жертва кораблекрушения американского брига «Элиз» — в качестве военного советника вождя острова Мбау вознаграждался красивыми женщинами. В середине XIX века самыми могущественными на архипелаге оказались два племени. Одно, находящееся на острове Мбау, возглавляемое вождем Рату Какомбау, другое — на острове Лау, руководимое вождем Маафу, который был родом с Тонга, так как островитяне с архипелага Тонга, расположенного менее чем в 200 милях от Фиджи, издавна поддерживали тесные связи со своими соседями.

Соперничество этих двух племен открывало, конечно, большие возможности махинациям разного рода подозрительных «советников», жаждущих обрести на Фиджи влияние, землю для возделывания хлопчатника и сахарного тростника — одним словом, извлечь максимальные выгоды. «Дипломатия» белых авантюристов проявлялась главным образом в том, что они поставляли вождям спиртные напитки и оружие, давали им выгодные для себя самих советы. Они старались также поднять престиж «своего» вождя. Благодаря подобным махинациям удалось короновать вождя Какомбау и сделать его королем Фиджи. Сообщение об этой церемонии мы имеем из первых рук, поскольку в ней участвовал поляк Сыгурд Висьнёвский, который «изучил географию Фиджи, пройдя пешком архипелаг из конца в конец». Висьнёвский — колоритная фигура среди польских путешественников, хотя он не был ни ученом, ни исследователем, ни первооткрывателем. В поисках приключений пускался он в рискованные вояжи. Он занимался, как сказали бы мы теперь, литературным репортажем, а также писал рассказы, в том числе и фантастические. Его «Невидимка» появился задолго до «Человека-невидимки» Г. Д. Уэллса. Сочинения Висьнёвского, которые Юлиан Тувим воскресил из забвения, были изданы в 1955–1958 годах в Польше. Заслуживает внимания тот факт, что повесть «Дети королевы Океании», рассказывающая о коренных жителях Новой Зеландии — маори, стала широко известна новозеландцам, поскольку это единственное в настоящее время произведение, написанное не с позиций британского колониалиста.

Сыгурд Висьнёвский прибыл на Фиджи в 1868 году, незадолго до коронации Какомбау, и участвовал в своего рода генеральной репетиции этой церемонии. Вот что он писал об этом событии[ S. Wisniowski . Koronacja króla wysp Fidżi. Warszawa, 1963.]:

«Королевский дворец — обыкновенный деревянный дом… Старый Какомбау, широкоплечий, тучный человек, сидел, одетый по-австралийски, на небольшом стульчике в углу дома. Вокруг него стояли четыре министра-европейца. Несколько аборигенов, вождей мелких островов, сидели в противоположном углу, поджав ноги по-турецки. На некоторых из них не было никакой одежды, кроме набедренных повязок. Полуобнаженная стража, стоявшая у двери с заряженными американскими ружьями, которым часто недоставало курков, должна была придавать солидность этой комичной церемонии. Мы, европейцы, старались не смотреть в глаза друг другу, чтобы не расхохотаться…»

Церемония коронации состоялась в Левуке, на острове Овалау. Вот что об этом пишет Висьнёвский:

«…Так как европейское население Левуки состояло из представителей разных национальностей, было решено вчера, чтобы каждая из них имела своего представителя во время церемонии коронации. Эти представители должны были стать свидетелями присяги короля на верность конституции, подписать в качестве свидетелей акт коронации и поздравить короля, а также правительство. В качестве представителей выступили четверо англичан, четверо американцев, двое французов, итальянец, голландец, испанец, датчанин. В качестве семнадцатого представителя пригласили меня, как единственного поляка на острове. Я упорно отказывался от этой чести, но премьер-министр, господин Барт, сказал, что столь благородный народ, каким являются поляки, также должен радоваться зрелищу создания государства, девиз которого — свобода и равноправие. Поэтому мне пришлось пойти на церемонию коронации короля Фиджи.

…Я посмеялся в душе, слушая длинную речь премьер-министра. Белые обещали черным золотые горы, лишь бы они оставались послушными и помогали им выращивать хлопчатник.

…Когда премьер-министр закончил речь, председатель палаты достал из футляра серебряную корону и вручил королю, чтобы тот собственноручно возложил ее себе на голову. Диадемой для его супруги стала небольшая нитка позолоченных бус. Словно второй Наполеон увенчал Какомбау голову своей смуглой Жозефины. Момент коронации был ознаменован залпом. С короной на голове приносил Какомбау присягу на верность своей стране.

…Когда король вышел из дворца, полиция и войска воздали ему подобающие почести. Над крышей дома уже развевался флаг нового государства, на котором было изображено поднимающееся из морской пучины солнце. Такой же флаг был поднят и на корабле, стоявшем в порту, вместо креста св. Георгия, эмблемы Англии…»

Сыгурд Висьнёвский, умудренный житейским опытом, достаточно трезво оценивал коронацию короля Фиджи и махинации премьер-министра Барта, который, кстати говоря, вскоре после коронации растратил деньги из королевской казны и бесследно исчез. Далее Висьнёвский пишет:

«Все описанные выше церемонии, которые любому образованному европейцу покажутся смешными, в глазах невежественного вождя казались великолепными. Они были рассчитаны на то, чтобы расположить к себе человека, владевшего достоянием и плодами труда своих соотечественников. Все эти церемонии происходили в 1868 году. Читая их описание в, Мониторе" Левуки, выходившем по субботам на пол-листе, можно было подумать, что Фиджи — государство с многомиллионным населением, а корона короля представляет большую ценность, проживающие там европейцы — просвещенные люди. На самом деле это государство состояло всего из нескольких мелких островов; корона была серебряной и не стоила даже двадцати гульденов, а европейское население представляло собой сброд со всего света. Коронация была сущей комедией, а последовавший за ней пир — попойкой. И все это имело место в нашем столетии… Да, так происходило всегда и, быть может, так именно зарождалось не одно, ныне могущественное, государство».