Януш Вольневич - Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей

В Папеэте у главного бульвара круглый год можно увидеть несколько десятков яхт. На них флаги самых разных стран: Франции, Австралии, Канады, США, Новой Зеландии, Нидерландов и даже Испании. Мореплаватели многих национальностей представляют собой единую семью. Здесь всегда много зевак, они читают вслух названия яхт, выведенные на кормах: «Ванкувер», «Акапулько», «Веллингтон», «Порт-Морсби». Яхту, отправляющуюся в море, всегда провожает толпа друзей и любопытных. Искусный маневр, проделанный владельцем яхты на глазах у зрителей, ценится высоко. Яхта отдает швартовы, ставит по очереди паруса и выходит в море. Окрыленная белыми полотнищами, она еще долго четко выделяется на фоне темнеющего вдали массива острова Муреа.

Существует любопытная полинезийская легенда о происхождении Муреа. Произошло это в те далекие времена, когда боги решили наказать жителей священного острова Раиатеа. Испуганные островитяне сидели в своих домах и боялись показываться на улице. Одна неблагоразумная девушка покинула дом, и ее проглотил огромный угорь. После этого животное стало ломать пальмы, уничтожать все на своем пути. В приступе ярости угорь бросился в море и оказался между островами Раиатеа и Тахаа. Земля, выброшенная угрем, превратилась по воле богов в большую рыбу, которая, направляемая божественной силой, уплыла к месту, где сегодня находятся Таити и Муреа. Окаменев, рыба стала островом Таити-Нуи, а спинной плавник — пиком Орохена, украшающим остров. Кусок плавника отломился, поплыл дальше и застыл, превратившись в гористый остров Муреа с огромными вершинами.

Сегодня Муреа — обязательный пункт в программах турне, организуемых туристическими конторами всего мира. Очаровательный гористый остров расположен почти в десяти милях от Папеэте, центра Французской Полинезии. Что может быть выгоднее предприятиям, жаждущим заработать как можно больше при минимальных затратах? «Девяносто минут на лодке или десять минут самолетом?! Прошу садиться! В программу входит путешествие по чудесному острову и посещение ванильной плантации. Бесплатный ленч в отеле „Бали Хаи“. Удобный случай приобрести оригинальные сувениры. Просим Вас в автобус. Быстрее, пожалуйста, господа, быстрее!»

Автобусы с туристами мчатся в Фааа — международный аэропорт. Так, видимо, следует называть маленькое здание, возле которого то и дело поднимаются в воздух небольшие десяти-двенадцатиместные самолеты. Старт и тут же посадка, просто скачок какой-то.

Под крыльями мелькают коралловые рифы, окаймляющие остров. Небольшая посадочная полоса. Подъезжают автомобили, слышатся голоса гидов. Мчатся экскурсионные автобусы выполнять расписанную по минутам туристическую программу. Уехали!

Теперь можно спокойно созерцать окружающее, любоваться белой пеной прибоя, разбивающегося о коралловый риф, торговаться с таксистами. Общественного транспорта, конечно, нет. Ведь таксистам нужно подработать. В этих местах турист — дойная корова. Возможно, это своего рода реванш за уничтожение былых прелестей райского уголка, где некогда королевская семья с Таити искала убежища от порядков, устанавливаемых белыми людьми.

У одного водителя была честная физиономия и сильно потрепанная машина. Степенно, не спеша торгуется он со мной о плате за проезд.

— Месье, вы не из Австралии? Поляк! Слышал, слышал. Я ведь служил во французской армии. Знаю, вы неплохо били бошей!

Он снизил цену, и мы поехали.

У его старенькой «Симки» были привычки извозчичьей лошади. Она сама останавливалась там, где обычно прежние пассажиры Жана делали снимки. Таксист очень удивлялся, что у меня другие намерения.

— Месье, здесь же все фотографируют.

— Хорошо, хорошо, отъедем немного, лучше остановимся здесь!

Таксист недоумевал, когда я отходил далеко от дороги и тщательно выбирал объекты для снимков.

— Обычно туристы делают снимки, не выходя из машины, приоткрывают лишь дверцу. Месье, подождите, может быть, там сыро.

В конце концов Жан примирился с капризами странного пассажира. Больше того, он вошел во вкус и делал остановки в местах, которые ранее не считал заслуживающими внимания. Он даже не дал мне зайти в стилизованные на таитянский манер павильоны отеля «Бали Хаи».

— Там нет ничего интересного. Это для американцев. Непонятно, за что они платят деньги.

Мы расположились на траве над заливом Кука. Жан уже догадался, что имеет дело с человеком небогатым, поэтому мы заранее купили в придорожной лавочке для меня пиво и для него лимонад (водителю пить не полагается!).

— Месье, здесь, в Пао Пао, в этой маленькой деревушке, которая у нас за спиной, я родился. В то время она была еще меньше. Но тогда тут была жизнь! А теперь остров Муреа мертв.

Он сокрушенно покачал головой.

— Ведь каких-нибудь двадцать лет назад у нас было много молодежи. Веселье, забавы, красивые песни. А сегодня словно на кладбище. Ваниль только на показ, садов никто не разводит, кокосовые орехи гниют, а пальмы стали совсем никудышными. Молодежи не стало.

Жан заметил, что хотя мы уже объехали половину острова, но встретили всего лишь одну девушку, которая, по-видимому, готовилась к выступлениям в отеле, так как на голове у нее красовался традиционный убор, напоминавший тиару. Там я увидел только двух молодых людей, мчавшихся куда-то на мотороллерах.

— Сейчас все молодые люди работают в Папеэте. Три мои сына тоже. Я вижу их только по субботам и воскресеньям. «Уик-энд, папа», — говорят. Эти два дня они или спят, или слушают завывания японского транзистора, иногда с ревом носятся на своих мотоциклах. Может, это и есть прогресс, но я предпочел бы, чтобы все было как раньше, в старину. — Жан пригубил, жалобно вздохнув, лимонад, — Плохо гребут на каноэ, рыбы хорошей не поймают, а пиво пьют… Месье, ничего хорошего из этого не получится. Даже уважение к старшим уже потеряно. Так плохо еще никогда не было.

Жан загрустил. Мы немного посидели. Кругом было красиво, спокойно. Ломаные горные вершины без конца заволакивались тучами. Пожелтевшие пальмы клонились к изумрудной воде. Ярко алели цветы. Атиати, Розуи, Моуароа, Тохивеа — одна вершина красивее другой.

«Природа, пожалуй, еще сохранилась», — подумал я. Ведь толпы туристов стали появляться здесь сравнительно недавно.

Мы молча посидели минут пятнадцать. Затем Жан поднялся и, не говоря ни слова, направился к своей «Симке».

По словам Жана, долина Опуноху — «запущенная».

Поселение Папетоаи — вот где все началось: в 1808 году здесь высадились миссионеры и построили первый в Полинезии миссионерский корабль «Хавеис». Они также основали и знаменитую Академию Южных морей.