Константин Чангмайский - Места силы, или Путешествия «со смыслом»

А именно – в момент целостного прохождения препятствия под названием: «я живу свою жизнь», а не она меня. Т. е. моя жизнь со всеми ее ситуациями не от папы, мамы, общества и всяких бука-бяков, а моя жизнь – это моя жизнь и все, что мне не нравится, что меня раздражает, или раздражало в прошлом – это не вина дяди, тети, это препятствия на моем пути, это – инструмент моей эволюции.

Здесь впору вспомнить притчу о тибетских мудрецах Наропе и Миларепе. «Когда Миларепа пришел к своему учителю, упал в ноги и сказал: делай что хочешь, но я хочу достичь просветления в этой жизни. Наропа взглянул в глаза юноше и увидел в нем глубоко незрелую душу. Но был он человеком мудрым и он не сказал „Нет.“ Он ответил – „Это почти невозможно“…

И начался ад для Миларепы. Он копал ямы, а мастер засыпал их, он строил, мастер рушил, он вкладывал душу в создание шедевров, которые безжалостно уничтожались. И он бунтовал, естественно. И много раз хотел оставить свою затею. Но, видимо жажда его была сильна, и он оставался. И, наконец, это свершилось – после очередного поступка мастера он прозрел. А мастер улыбнулся и сказал – ты возжелал невозможного и я вынужден был создавать тебе все эти препятствия, которые по твоей природе ты должен был бы проходить несколько жизней. Миларепа низко поклонился учителю, и не было никакой необходимости прощать или говорить о прощении. Мастер был инструментом трансформации сознания ученика»

2. Смирение.

Часто внешнее смирение – это не что иное, как прогибание под ситуацию, как разрушение себя. Где начинается истинное смирение и когда оно возможно? Когда человек, сцепив зубы, терпит, молчит и поступает, как диктует другой – действительно ли это смирение?

Можно ли считать уступку в угоду внутреннему протоколу истинным смирением? И что это такое тогда? Фактически – это бездействие.

Смирение же – это всегда действие, наполненное действие на внутреннем плане. Оно возможно только при зрелой душе. В другом случае это подмена, фальсификация.

Смирение начинается, когда сохраняется внутреннее равновесие. Человек любит жаловаться – не хватает того, этого. Но я потерплю, смирюсь, и все образуется. Но если в этот момент приходит глубинное понимание – не «за что», а «зачем». Зачем мне это? Какая иллюзия моей внутренней реальности устарела? Где я наступаю на себя, на свою суть, а где наступаю на правила, придуманные правила моего взаимодействия с миром:

удобно – неудобно, прилично – неприлично.

Критерием отличия внутреннего разрушения от трансформации является эмоциональное состояние. Главное здесь – состояние после прохождения препятствия: либо подавленность, истощенность при разрушении, либо эмоциональный позитив при трансформации. Если вы ощутили энергетическую прибавку, это значит, что вы вышли в больший объем, вы сделали качественный скачок, вы вышли на новую спираль своей эволюции, а это всегда переживается как легкость и радость.

Итак, препятствия – это инструмент эволюции сознания.

Путевые заметки

На протяжении многих лет в полнолуние сотни паломников собираются в небольшом городке на юге Индии для священного ритуала – обхода вокруг горы.

Гора, где по преданиям живет частичка Божественных энергий одного из Богов Индуизма Шивы, давно манила нас. О ней сложены легенды. Сюда стекаются со всех концов Индии сотни людей: семьи с детьми, монахи, просто паломники, считающие за счастье хотя бы один раз в жизни прикоснуться к этому необычному месту.

Легенда гласит: При сотворении Мира Три Бога Индуизма: Брама, Вишну и Шива собрались вместе. Брама сотворил Идею Мира, Вишну поднял палец и создал новую вселенную, а Шива пошел по миру, оставляя свои следы. В Индуизме отмечают три ипостаси Шивы – одного из самых почитаемых Богов из троицы:

• Защитник Мира

• Разрушитель иллюзий и

• Созидатель.

Сохраняя новый мир, он оставлял свои следы, и в местах, где он ступал, рождались горы. Горы эти имеют конусовидную форму. Вершины их славятся различными аномальными эффектами.

Мы не были исключением, и нас позвало Неведомое. Группа долго добиралась до этого уединенного места, и, наконец, наши усилия были вознаграждены – мы на месте.

По преданиям любое желание, загаданное и удерживаемое во время обхода горы паломником, исполняется.

Утром затемно мы собрались выйти в путь. В уважение к святому месту идти следовало в приличествующих одеждах, а женщинам еще непременно требовалось повязать шаль.

Пять часов утра – священное время. В городе редкий житель оценит красоту и сказочность этого времени. Ночь темна перед рассветом, ночь собирает последние силы, и покрывало тайн опускается на землю.

Растянувшись в длинную линию, мы ступили на тающую во мраке тропу. Впереди шли мужчины, за ними женщины. В молчании, окруженные лишь звуками ночи, мы двигались медленно, интуитивно угадывая путь.

Мрак и неизвестность придавали окрестностям призрачный причудливый вид. Невидимое порой складывалось в тени диких зверей, темная волнистость камней приобретала очертание опасных змей, которые ползли к нам в жажде полакомиться нашей плотью. Одна дама не выдержала, включила фонарик. Электрический свет вырвал куски из мрака Ее величества Ночи. Мрак встал на границе причудливого мерцающего кружка света, уплотнился. Кусты стали стеной, обманчиво уводящей с истинного пути – хотите иллюзии – получите, казалось, говорили они. Еще мгновение и мы станем частью этих химер и потеряемся в ночи. Я давно знал, что не гоже врываться в чужой мир со своим уставом, со своими техногенными средствами, и попросил выключить фонарь.

Слабенький свет погас. Все остановились. На миг показалось, что мрак полный и двигаться невозможно. Но в следующее мгновение что-то произошло, и тьма уважительно отступила. Проявилась в стороне потерянная тропинка, расступились кусты, пространство раздвинулось. Ночь впустила нас в свое царство, признав наше право быть здесь.

Растянутой на много метров цепочкой, группа медленно продолжила свой нелегкий путь. Тропа то терялась, то возникала из ниоткуда. Восприятие расширилось, склон горы, еще спящий, проступил из мрака справа от нас. Медленно, очень медленно, свет нарождающегося дня оформился сереньким туманом. Стала видна спина спереди идущего. Камни под ногами обрели четкие очертания. Каждое мгновение обстановка менялась. Группа выходила из ночи. Светлело все быстрей. Каждый вздох, каждый неторопливый шаг выводил нас из серенького тумана и тесного пространства видимого к простору нового дня.

Еще немного и весь пейзаж открылся в своей еще спящей красоте. Справа высилась покрытая лесом и камнями гора. Вершина ее еще терялась, таяла во мраке. Словно гора не хотела просыпаться. Слева простиралась равнина, покрытая редкими кустарниками молодого ананаса, ростками кокосовых деревьев и кактусами всех мастей и видов.