Георгий Чиж - К неведомым берегам

— Слышали? Генерал-адмирал плачет, когда приходится выходить в море без «няньки Архимеда»! — подсмеиваются школьные товарищи Невельского, вспоминая данное ему в корпусе прозвище «Архимед», и, конечно, дружно завидуют: мальчик генерал-адмирал растет, не сегодня — завтра он — настоящий генерал-адмирал и министр. Вот когда Архимед пойдет в гору!

Проходит еще несколько лет. На кораблях «Беллона», «Аврора», «Ингерманланд» великим князем исхожены все западноевропейские моря. Ученик уже капитан 2-го ранга, а учитель по-прежнему — лейтенант флота. Они в прекрасных отношениях, но не дружеских, хотя могли бы быть и в душевно близких: Геннадий Иванович пользуется полным доверием мальчика, которого увлек мечтой о далеком Амуре, о величии государства и закреплении и усилении его на Дальнем Востоке. Но Геннадий Иванович не верит в возможность и прочность великокняжеской дружбы, он предпочитает сохранять только уважение к себе и с учеником всегда сдержан и холоден. Такое поведение невыгодно для карьеры… Пусть! Но зато он, Невельской, останется самим собой, что в жизни является основным и главным.

И вот в то время, когда великий князь становится капитаном первого ранга и командиром фрегата «Паллада», предназначенного к дальнему плаванию, когда он ждет только совершеннолетия, чтобы возглавить российский военный флот, капитан-лейтенант Невельской, блуждая по делам из канцелярии в канцелярию по адмиралтейству, случайно узнает о закладке в Финляндии маленького транспорта, предназначенного в дальнее плавание в Петропавловск для снабжения его продовольствием, одеждой, военным и морским снаряжением…

«Жребий брошен», — тут же решает Невельской. Он станет командиром этого судна, возьмет на себя поручение в Петропавловск и, пользуясь случаем, увидит собственными глазами, осуществимы ли на самом деле мечты его жизни…

Двадцатилетний командир фрегата «Паллада» великий князь Константин Николаевич в своей просторной, комфортабельно обставленной каюте. Здесь трюмо, пианино, несколько мягких кресел, два дивана, софа из двух частей, поставленных под прямым углом, одна вдоль корабля, другая — поперек (удобно лежать при бортовой качке и при килевой), шкаф, набитый книгами, и платяной шкаф, тоже набитый — военными и штатскими костюмами.

Константин Николаевич в прекрасном настроении: работы по подготовке «Паллады» к дальнему плаванию успешно близятся к концу. Он одобряюще смотрит на смущенного Геннадия Ивановича в ожидании услышать то, что эти дни слышали от каждого обращающегося с просьбой: «Ваше высочество, возьмите меня с собой в плавание». Он готов тут же ответить согласием.

— Ваше императорское высочество, — продолжая смущаться и волнуясь, тихо произносит Невельской. — Вам хорошо известно мое отношение к служебным обязанностям в течение почти десяти лет, — он переводит стесненное дыхание…

«Конечно, оставайтесь при мне, — собирается ответить великий князь и приоткрывает рот. — Иметь вас при себе — это и мое желание… вы меня предупредили», — хочет сказать он, но останавливается: вместо просьбы великий князь слышит нечто неожиданное и странное.

— Я буду говорить совершенно откровенно, — продолжает Невельской, ваше высочество, я хочу уйти в дальнее плавание!

— Вот именно это я и имею в виду, — с живостью подхватывает великий князь. — Вы пойдете со мной на «Палладе».

— Нет, ваше высочество, — твердо отвечает Невельской, — я хочу идти один… Хочу идти туда, о чем давно мечтаю… Это мой долг перед родиной.

— Я не понимаю вас, — обиженно говорит великий князь. — Мы оба служим родине… Служба со мною вас почему-то не радует, — и пожимает плечами. Так я понял?

— Ваше высочество, я давно вынашиваю в себе единую мысль и горячее желание послужить родине на заброшенном и забытом Востоке: там и люди нужнее. Между тем возможность послужить там все время ускользает от меня далее и далее. Слабеет решимость, слабеет воля, и я чувствую, что теперь, именно теперь судьба дает мне последний шанс на осуществление мечты многих лет!

— Геннадий Иванович, никак не пойму, чего вы от меня хотите, однако мешать вам ни в чем не собираюсь!..

— Ваше высочество, я, конечно, и не жду от вас какой-нибудь помехи, наоборот, я жду вашей помощи — я хочу получить в командование строящийся транспорт «Байкал».

— «Байкал»? — Константин Николаевич широко раскрывает глаза. — Странная просьба, Геннадий Иванович, — назначение на транспорт, кроме больших хлопот и неизбежных неприятностей, вам решительно дать ничего не может. Объяснитесь поподробнее.

— Слушаюсь, ваше высочество. Разрешите, — Невельской развернул карту восточной половины Азии, от Байкала до берегов Северной Америки.

— Извольте взглянуть сюда, ваше высочество, — он провел карандашом по Сахалину, гряде Курильских и Алеутских островов и вдоль побережья Америки, от северной ее оконечности к югу до Сан-Франциско. — Эти места требуют заселения и укрепления для того, чтобы обратиться в мощную первую линию наших крепостей в Тихом океане. Недаром плавание вдоль густой цепи островов местные мореходы остроумно называют «идти по-за огороду»; этот естественный частокол из островов представляет собой непроходимый барьер для любого неприятеля. Другими словами, ими мы легко можем закрыть выход из Тихого океана к нашему на десятки тысяч верст открытому северному побережью… За стеной островов мы неодолимы!..

— Я все это от вас слышал неоднократно, — тоном упрека прервал Невельского великий князь.

— Я умоляю вас, ваше высочество, выслушайте терпеливо мои доводы. Я хочу, чтобы вы их не только знали и поняли, но приняли бы их и уверовали, как верую я! — горячо воскликнул Невельской.

— Ну что же, продолжайте, я слушаю, — смиренно согласился Константин Николаевич, с обреченным видом пододвигая себе кресло. Потом встал, прошелся по каюте и склонился над картой.

— Камчатка, — продолжал Невельской, — со своей исключительно удобной по природным условиям обширной Авачинской бухтой и портом, способным вместить чуть ли не все флоты мира, беззащитна перед блокадой ее сравнительно небольшим десантом. Она легко может быть отрезана от остальной части империи и лишена снабжения, а наш флот так же легко может быть заперт в бухте…

— Но ведь есть и другие порты на побережье, — заметил Константин Николаевич, указывая на Охотск.

— Нет, ваше высочество, купцы, а особенно Российско-Американская компания, хорошо его изучили. Их совершенно не удовлетворяет Петропавловск, обиженный удобной связью с материком, но ни с какой стороны не устраивает и Охотск, где они ежегодно теряют свои суда на баре и кошках. Теперь стали указывать на Аян, несмотря на явные его недостатки: мал, открыт с южной стороны, не имеет связи с Якутском — пока это только ничтожная фактория Российско-Американской компании. Будущего порт иметь не может и для стоянки военного флота непригоден.