Луи Буссенар - Охотники за каучуком

После Риу-Мокажахи, на левом берегу открывалась гора Сьерра де Карома, самая высокая в среднем течении Риу-Бранку. Ее высота — 1150 метров. Река омывала массивное подножие на протяжении двадцати километров, а затем начинался великолепный район кампо, бесконечные, неоглядные прерии, простиравшиеся вплоть до самой Венесуэлы и по территории равные Английской Гайане.

Мгновенно, как по волшебству, людей становилось все больше и больше. Нельзя сказать, что местность эта оказалась перенаселена, однако не было той угрюмой, приводящей в уныние пустоты, которая угнетала там, где обитали лишь дикие звери да редкие племена.

Теперь фазенды следовали одна за другой. Далеко, насколько видит глаз, раскинулись зеленые луга. То тут, то там виднелись несметные полудикие стада под присмотром не менее диких пастухов. Кругом — живописные холмы, к которым жались жилища. Холмы защищали их от непогоды. Рядом — хозяйственные постройки и лавки. Возле берега на приколе — лодки всех размеров и разновидностей, целый флот. Был тут и собственный крошечный порт, пристань, где грузили на суда скот.

Короче говоря, шла своя жизнь.

Оставалось лишь мечтать о том, чтобы проклятые пороги, отрезавшие этот район от соседних, поисчезали бы и не препятствовали мужественным поселенцам.

Здесь жили, по крайней мере, человек двенадцать белых, занимая территорию километров в тридцать. Они вели патриархальный образ жизни. У них не было другого развлечения, кроме поездки в Боа-Виста.

Столица провинции. — Там, где рождается человек, должен родиться и хлеб. — Или: там, где есть хлеб, родится и человек. — Богатства кампо. — Отъезд. — Индейская хижина. — Оптимизм Маркиза. — Акангатар и турури. — Любовь к жемчугу. — Носовой платок не стоит превращать в подушечку для игл. — Лагерь под открытым небом. — Я хочу уйти! — Бестолковый Клементино. — Если твой родственник убийца, это еще не значит, что с ним нельзя жить. — Наутро.

Боа-Виста — прибрежная столица Риу-Бранку.

Однако по этому громкому титулу не стоит представлять себе некое Эльдорадо, затерянное в глуши лесов и прерий Амазонки. Не думайте найти здесь пышный город, изысканный, как все города Бразилии. Боа-Виста не сравнишь и с благословенным Манаусом — шумным, деловым коммерческим центром. Не похож он даже и на наши городки где-нибудь в Нормандии.

Но это, безусловно, была столица для нищих испанцев, подлинных идальго, которые завтракали луковицей, обедали сигаретой, а ужинали серенадой и на все времена года имели одну-единственную пару латаных-перелатаных штанов.

И тем не менее они и являлись местной аристократией.

Двадцать пять — тридцать малюсеньких хижин, крытых соломой, иногда беленых, но неизменно чисто прибранных и уютных, притулившихся на прибрежном холме, — это и есть Боа-Виста.

Все в мире относительно.

Кто знает, быть может, в скором будущем в столице, которую ныне можно было назвать скорее лишь эмбрионом [194] Эмбрион — в биологическом смысле — зародыш организма; слово употребляется и в переносном значении: первооснова чего-либо, первая стадия. города, вырастут заводы, отели, банки, театры, доки, появятся железная дорога, телеграф, телефон и прочее…

Быстрый расцвет городов Австралии или Северной Америки вселяет надежду.

Надежду тем более реальную, что для этого не существует никаких помех, а люди в чудесной стране на удивление трудолюбивы.

Один Бог знает, что уготовило будущее нашим потомкам. Во всяком случае, в Боа-Виста час расцвета еще не настал.

Здесь покамест лишь два здания позволяли уповать на то, что когда-нибудь все изменится к лучшему, — церковь и школа.

Церковь еще строилась. Школу же белые посещали с неимоверным усердием. Вместе с ними и дети прислуги — мамелюков и индейцев.

Несмотря на бедность, торговые связи городка были достаточно активны благодаря главным образом тому, что большинство белых владели крупными фазендами. Всего их набиралось около тридцати.

Тридцать фазендейро, быть может, скажете вы, слишком мало для такой обширной территории. На первый взгляд это действительно так. Но на самом деле опытные и энергичные люди всеми силами пытались сохранить зачатки цивилизации — залог будущего расцвета и ни при каких условиях не намеревались покидать эти места. Обживая их, фазендейро верили, что люди начнут приезжать сюда и их будет чем встретить.

Переселенцев здесь всегда ждали и могли принять и разместить уйму народу. Все знали: где-где, а тут всегда найдется работа и возможность прокормиться.

Чего, к сожалению, не скажешь о нашей Гайане!

Мальтус [195] Мальтус Томас Роберт (1766–1834) — английский экономист, основоположник мальтузианства, главная идея которого — отставание роста средств существования от роста народонаселения. , мало признанный у нас экономист, с суровой прямотой, свойственной людям, привыкшим оперировать сухими цифрами, сказал как-то: «Там, где рождается человек, должен родиться и хлеб». В этом афоризме зачастую видят лишь причуду. Но ученый, думается, прав, если рассматривать его высказывание так: если человек родился, обеспечьте его хлебом.

Другими словами, если есть хлеб насущный, не прекратится род человеческий.

Скотоводы с берегов Риу-Бранку, сами того не ведая, действовали в соответствии с установкой английского экономиста. Но только они разводили не хлеб, а скот.

Сегодня стада трех десятков фазендейро насчитывали не меньше тридцати двух тысяч голов крупного рогатого скота и четырех тысяч лошадей. На каждой фазенде было занято множество негров, мамелюков и индейцев, отказавшихся от кочевой жизни и узнавших здесь относительный достаток. Труд их применялся везде. Они оказывались и носильщиками, и гребцами, и земледельцами. Постоянная, гарантированная работа позволяла с уверенностью смотреть в завтрашний день.

Пожалуй, стоит обратить внимание читателя и еще на одну деталь. Кампо Риу-Бранку, на первый взгляд пустынное и дикое, осваивалось не менее активно, чем Боа-Виста. Здесь сосредоточилось все самое прогрессивное в интеллектуальном и коммерческом отношении.

Не было чиновников, увешанных нелепыми орденами, надменных бумагомарак, сосущих кровь из колонистов, невежд, то и дело тормозящих развитие промышленности, в которой эти тупицы ничего ровным счетом не смыслили. Не было и солдат — поселенцы в случае нападения способны защитить себя не хуже, чем любой вояка. Подобное, однако, приходилось делать редко. Колонисты вообще-то были миролюбивы и старались чем могли помочь аборигенам, так что отношения у них складывались вполне дружеские.

Впрочем, в местечке Сан-Иоаким, немного выше Боа-Виста, находился гарнизон. Но что это был за гарнизон и что за хибарки! Четверо солдат и сержант, покинув свои мазанки, крытые соломой, предпочли перебраться на располагавшуюся неподалеку фазенду Сан-Бенто, где власти благополучно позабыли о них. Гарнизон сам добывал себе пропитание.