Георгий Тушкан - Разведчики Зеленой страны

— Не трогай!

— Я пробую температуру, — сказала Люда.

— Надела красные ленты и воображаешь! Люда обиделась и убежала. Егору стало стыдно.

— Люда, — позвал Егор тихо, потом громче: — Люда, Люда!

Ему никто не ответил. Подошел Барс и завилял хвостом.

Егор выскочил из гамака и побрел в комнаты. Люда сидела на стуле у окна и, склонив голову над кусками материи, что-то шила. Красных лент в ее волосах не было.

— Не сердись! — тихо сказал Егор.

Люда нагнулась еще ниже. На материи образовался небольшой кружочек, потом еще один. Егору стало не по себе, и он не знал, что делать.

— Замечательная коробка, — сказал он, взяв в руки узорчатую деревянную коробку с нитками и иголками, — только крышка оторвана. Я бы мог поправить. У тебя есть отвертка?

Люда молчала.

— Что это за дерево?

— О… о…ореховый на…плыв, — прошептала Люда. — Почему ты такой грубый?

— Вот что, Люда, Максим Иванович Сапегин всегда говорил: «Если виноват, наберись мужества и сознайся…» Я действительно виноват… Ты не сердись…

— Грубостью никого не удивишь, — сказала Люда.

— Я не хотел. Меня Ромка разозлил: он не хочет учить нас…

— А ты хочешь знать все лучше Ромки? — спросила Люда. — У папы есть книжки, там и про Мичурина, и про Лысенко, и про Дарвина… Я уже читала, и если хочешь, я тебе помогу.

— Конечно, хочу! Скажу честно — я ведь затем и остался… Люда, будем друзьями…

— А ты можешь быть настоящим другом? — серьезно спросила Люда.

— Могу!

Егор сказал это просто и искренне, и Люда ему поверила.

— Тогда иди сюда, к полкам. — И Люда показала книги.

— Да ведь это надо целый год читать! — ужаснулся Егор, увидев кипу книг.

— Нет, здесь самое главное подчеркнуто, это папа для меня отметил, вот ты и читай эти места. Все подряд не одолеешь.

И Егор стал читать. Он прочел о работах академика Лысенко по переделке растений, о теории стадийного развития растений, о яровизации, о работе с кок-сагызом и о летней посадке картофеля на юге Украины. Егор читал и записывал в книжечку, сделанную из трех листов бумаги, чтобы рассказать Топсу, Асану и Гномику.

Потом они вместе с Людой прочитали в журналах «Пионер» и «Молодой колхозник» о Мичурине и просмотрели несколько книг. Они читали до обеда. Некоторые непонятные слова они находили в энциклопедическом словаре и узнавали, что они значат.

Остальные ребята после купанья пошли на пасеку.

К обеду собрались все.

— Из Гномика обязательно выйдет пчеловод, — сказал Василий Александрович: — его укусила только одна пчела, да и то потому, что он сам нечаянно придавил её пальцем.

Ребята с аппетитом принялись за жареную свинину. И тут Егор заглянул в записную книжечку, которую держал под столом, и спросил:

— Ты все знаешь, Роман, скажи мне: Бербанк вывел свой планктон и грейпфрут способом вегетативного сближения и посредниками, как Мичурин, или у него были свои способы межвидовой гибридизации?

Ромка поперхнулся, закашлялся, а ребята даже есть перестали, ожидая, что ответит Ромка. Но Ромка покраснел, опустил глаза в тарелку и ничего не ответил.

— Ты бы рассказал нам о прививках на цифандре — на томатном дереве, которое Максим Горький прислал из Сорренто. Мы пойдем на прививку — всем ребятам полезно знать побольше о прививках.

Ромка стал красен, как будто его обожгло солнце.

— Простите, Егор Иванович, — сказал Василий Александрович. — Вот как! Я и не предполагал, что вы тоже знакомы с этими вопросами.

У Егора была превосходная память, и он мог наизусть повторять большие отрывки из прочитанного. Он лукаво посмотрел на потупившегося Ромку и незаметно заглянул в записную книжку, которую держал под столом.

— Роман, мы просим тебя рассказать еще о работах Мичурина и о продолжателе его дела — академике Лысенко. Почему удачная прививка — самый верный показатель сродства двух привитых растений? Потом расскажи нам об исследовании волокнистых дикорастущих, например гомофорануса из семейства ласточниковых, кустарника, растущего здесь, в Средней Азии, и об олеандре, растущем в субтропиках… Мне понравились слова: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача».

Топс в восторге так стукнул кулаком по столу, что тарелки подпрыгнули и зазвенели. Гномик и Асан с восхищением смотрели на Егора. Люда очень обрадовалась и захлопала в ладоши.

Ромка был посрамлен.

— Нет в жизни большей радости и большего счастья, чем радость научного творчества, — сказал Василий Александрович, — чем зарождение научного обобщения, освещающего ум после долгих и терпеливых изысканий. Одни факты только оттеняют некоторые характерные черты какого-нибудь явления, другие раскрывают неожиданные подробности, полные глубокого значения. В результате обобщение крепнет и расширяется, глаз открывает очертания новых и еще более широких обобщений… Кто испытал раз в жизни восторг научного творчества, тот никогда не забудет этого блаженного мгновения.

— Правильно! — восторженно закричал Гномик. — Жалко только, что счастье научных открытий еще недоступно для нас.

— Вот почему, — закончил Василий Александрович, — работать творчески — великое счастье.

Мальчики сидели, положив локти на стол, и с интересом слушали все, что рассказывал Василий Александрович. Только Топс иногда с тоской посматривал на реку.

— Завтра вы многое поймете в Зеленой лаборатории, — закончил беседу Василий Александрович, — а сейчас идите купаться!

Ребята наперегонки помчались к реке. Егор вернулся с полдороги: у него исчезла книжка, тот самый конспект, в который он заглядывал, задавая вопросы Ромке во время обеда. Этой крошечной книжечки не оказалось под скамейкой, на которой он сидел обедая. Люда, убиравшая посуду, тоже ее не видела. Может быть, он обронил конспект по дороге и не заметил? И мальчик помчался обратно. Егор догнал ребят у реки, но книжечки по дороге к реке он так и не нашел. Егор полез в воду без обычного удовольствия.

— Сейчас мы обсудим дальнейший план действий! — крикнул Егор и поплыл на противоположный берег.

Мальчики последовали за ним. Егор первый достиг дна ногами.

— Ромка, — сурово сказал он, — бойцы на фронте делились по-братски последним глотком воды, последней коркой хлеба, а ты, ты не захотел поделиться знаниями, Если ты индивидуалист, то и купайся отдельно, мы для тебя не компания!

Ромка ожидал всего, он был готов даже к драке, но быть исключенным из компании, из общей игры — этого он не мог допустить.

— Признаешь вину — примем…

— А разве я не помогал вам?

— И это было, — ответил Егор, — но ты должен всегда подчиняться нашей общей дисциплине и быть нашим общим другом.