Петр Перминов - Улыбка сфинкса

Вся фальшь затеянного Садатом «демократического эксперимента» обнаруживается уже при первом взгляде на отношение властей к сформированным партиям. НПП стала постоянной мишенью для нападок со стороны официальной печати, излюбленным объектом гонений и репрессий. Неоднократно конфисковались и изымались из обращения номера газеты «Аль-Ахали» — органа НПП. Свой первый, Учредительный съезд партия смогла провести только в апреле 1980 г., хотя подготовительная работа была проведена много раньше. Тем не менее НПП оказалась единственной жизнеспособной из искусственных партий, созданных властями. В работе ее первого съезда принимало участие более 500 делегатов от 21 провинции Египта. Они представляли широкий конгломерат сил, оппозиционных садатовской политике: от марксистов до радикально настроенных представителей мусульманских кругов. Популярность НПП, думается, объясняется тем, что она, несмотря на условия самых жестоких репрессий, оказалась единственной политической партией современного Египта, нашедшей в себе силы последовательно выступать против основных аспектов антинационального политического курса садатовского режима: политики инфитаха, курса на сближение с США, египетско-израильского сепаратного договора.

В отличие от НПП партия центра — АСЕ — имела все условия для успешной работы, поскольку на начальном этапе ее существования Садат явно рассчитывал на помощь АСЕ в расширении и укреплении своей социально-политической базы. Центристскую партию возглавил премьер-министр Мамдух Салем. Однако уже к началу 1978 г. эта партия стала на глазах распадаться, раздираемая противоречиями между различными группировками буржуазии и чиновничества, составлявшими ее основной костяк. В основе этих противоречий лежала ожесточенная борьба за «теплые» места и выгодные контракты. В рядах центристов, сосредоточивших к 1978 г. около 2/ 3из 360 мест в Народном собрании, постепенно сформировалась группа представителей национальной буржуазии, которая выступила против распродажи с молотка национального достояния страны под ширмой инфитаха. В парламенте участились стычки и ожесточенные дискуссии членов парламентской фракции центристов относительно как экономических, так и политических вопросов.

Крах центристской партии имел и еще один крайне неприятный для садатовского режима аспект. Он свел на нет усилия властей по созданию идеологической концепции, которая могла бы заполнить своеобразный «идеологический вакуум», образовавшийся в результате кампании по дискредитации идейного наследия насеровской эпохи. Буржуазно-реформистская теория «демократического социализма», взятая на вооружение центристской партией, была подвергнута резкой критике со стороны представителей самых различных политических течений. Известный египетский писатель и публицист, придерживающийся буржуазно-либеральных взглядов, Ихсан Абдель Куддус писал в журнале «Октобр»: «Центр всегда и во всех странах мира был самой сильной и близкой к властям организацией… Что такое центр? Это нечто среднее между реакцией и прогрессом, социализмом и капитализмом, демократией и диктатурой, распространением спиртных напитков и их запрещением, разрешением иметь четыре или одну жену» {91} 91 «Октобр». 1.11.76 (на араб. яз.). .

В этих условиях Садат счел необходимым спешно реорганизовать ряды сторонников своего режима. 22 июля 1978 г. он обнародовал решение о сформировании новой Национально-демократической партии (НДП), которую возглавил лично.

Первоначальный замысел президента был не лишен определенного смысла. Он намеревался воссоздать оставившую яркий след в истории национально-освободительного движения Египта первую египетскую политическую партию — Национальную партию, — возглавлявшуюся широко известным своими антиколониальными выступлениями Мустафой Кямилем. Садат даже собирался основать штаб-квартиру партии в бывшем доме Кямиля, расположенном в одном из народных районов Каира, и тем самым как бы поставить ее ближе к массам, к их нуждам и чаяниям.

Однако и этот замысел оказался неосуществленным. В рядах центристов, неожиданно оказавшихся не у дел, началась паника. Еще не ознакомившись с политической программой повой партии президента, они толпой начали покидать ряды своей бывшей партии и подавать заявления о приеме в НДП. Ажиотаж, который был поднят вокруг вопроса о переходе центристов в НДП, и явная беспринципность, проявленная членами бывшей правящей партии, вызвали возмущение даже в консервативно настроенных общественных кругах Египта.

Центристская партия развалилась как карточный домик. Нескольким ее бывшим руководящим деятелям, пожелавшим сохранить организационную самостоятельность, было отказано в их просьбе сохранить АСЕ в качестве самостоятельной партии. Остановить лавину центристов, стремившихся правдами и неправдами пробиться поближе к президенту, оказалось невозможно. НДП превратилась в самую многочисленную партию в парламенте и приняла бразды правления от центристов.

Характерно, что уже через какие-то полгода никто и не помнил о широко рекламировавшихся планах превращения НДП в массовую народную партию. Вместо скромного домика Мустафы Кямиля, где Садат намеревался дважды в неделю принимать представителей народа, НДП обосновалась под крылышком президента во дворце Абдин якобы временно, до окончания ремонта в бывшем доме Мустафы Кямиля. Однако прошло несколько лет, а НДП так и не решилась покинуть уютный президентский дворец и поселиться поближе к массам.

Многие наблюдатели в Каире отмечали, что идея воспользоваться авторитетом Национальной партии Мустафы Кямиля в интересах укрепления собственного режима появилась у Садата, скорее всего, по аналогии с явившимся для него, да и для многих в Египте, неожиданным успехом партии «Новый Вафд», добившейся разрешения на свое сформирование 4 февраля 1978 г. «Новый Вафд» — единственная из египетских политических партий, созданная не решением «сверху», а скорее вопреки воле властей. Ее учредители, главную роль среди которых играл бывший генеральный секретарь дореволюционного Вафда, крупный землевладелец Фуад Сираг эд-Дин, выдвинули политическую программу, которая в своих основных пунктах на первый взгляд совпадала с концепцией «демократического социализма», принятой на вооружение как центристами, так и НДП. Главное место в ней занимали требования осуществления буржуазно-демократических свобод, и в первую очередь создания демократического многопартийного парламентского государства. Однако это совпадение было чисто формальным. По существу же, неовафдисты выступали за коренное преобразование садатовского режима на базе ограничения прерогатив президента, существенного расширения конституции АРЕ 1971 г., предоставления гарантий действительной, а не фиктивной независимости парламента и действующих политических партий.