Иннокентий Козлов - Великий путешественник: Жизнь и деятельность Н. М. Пржевальского, первого исследователя природы Центральной Азии

Переход через пустыню был одним из самых трудных за все время путешествия. Жара в пустыне достигла крайней степени. Поэтому большую часть перехода совершали ночью и утром, стараясь уже к девяти часам выбрать место для очередной стоянки.

Пройдя за десять дней 370 км по бесплодной пустыне, путешественники вступили в оазис Сачжоу, расположенный на ее южной окраине.

Утром 21 июня экспедиция выступила по направлению к Наньшаню. В 12 верстах от Сачжоу встретили небольшой оазис Чэнфу-дун — «тысяча пещер». Здесь, в обрывах ущелья, было выкопано в два этажа множество пещер, в каждой из которых помещались буддийские идолы.

Вскоре после ознакомления с пещерным городом проводники завели экспедицию в одно из ущелий и объявили, что дальше дороги не знают. Н. М. Пржевальский решил идти дальше без проводников, разведуя дорогу самостоятельно и используя сведения, добываемые у местных жителей.

Перед путешественниками возвышалась исполинская стена Наньшаня с ярко блестящими на солнце снеговыми вершинами, резко выделявшимися на фоне иссиня-голубого неба. Горная система Наньшань протянулась с северо-запада на юго-восток на 800 км, имея в ширину до 320 км. Наньшань — часть горной дуги, окаймляющей с севера Тибет. Северо-восточнее гор лежат пустыни Гоби и Алашань, над которыми Наньшань резко вздымается на 4,5 км. Превышение же над расположенной юго-западнее Цайдамской котловиной всего около 1,5 км.

«Перед нами стояли те самые горы, — писал Н. М. Пржевальский, которые протянулись к востоку до Желтой реки, а к западу — мимо Лобнора, к Хотану и Памиру, образуя собою гигантскую ограду всего Тибетского нагорья с северной стороны. Вспомнилось мне, как впервые увидел я эту ограду в июне 1872 г. из пустыни Алашаньской, а затем, четыре с половиною года спустя, с берегов Нижнего Тарима. Теперь мы вступали в середину между этими пунктами — и тем пламеннее желалось поскорее забраться в горы, взглянуть на их флору и фауну…» [31] Пржевальский Н. М. Из Зайсана через Хами в Тибет…, с. 91.

В горах Наньшань Пржевальский со спутниками пробыл почти месяц. И хотя ботанические и особенно зоологические сборы оказались не столь богатыми, как ожидалось, изучение гор дало важные для науки результаты.

С помощью монголов, встреченных у северного подножия гор, экспедиция отыскала тропу, ведущую в Цайдам, и, вступив в горы, устроила сначала стоянку у ключа, названного Благодатный. Базируясь в лагере у ключа, путешественники около двух недель изучали окрестные горы, охотились. Затем поднялись выше, в альпийскую часть гор, и остановились лагерем в небольшой долине на высоте 3560 м.

На седьмой день пребывания в верхнем поясе гор Пржевальский в сопровождении Роборовского и Коломейцева совершил восхождение на один из многочисленных ледников, увенчавшееся открытием неведомых до того науке хребтов.

По леднику взошли на вершину горы, также покрытую льдом. С высоты 5200 м перед путешественниками открылись необъятные дали. У южного подножия хребта, на гребне которого они находились, расстилалась равнина, с юга замыкавшаяся могучим хребтом со снежными вершинами. Этот хребет почти под прямым углом примыкал к тому, на котором находились исследователи. Ни тот ни другой хребет не были обозначены на карте, и о них ничего не было известно науке. Пржевальский назвал эти хребты именами великих немецких географов — Гумбольдта и Риттера, много сделавших для изучения Центральной Азии (ныне приняты местные названия хребтов: Улан-Дабан и Дакэн-Дабан).

Восхождение на горы оставило глубокое впечатление. «Никогда еще до сих пор я не поднимался так высоко, — писал Пржевальский, — никогда в жизни не оглядывал такого обширного горизонта. Притом открытие разом двух снеговых хребтов наполняло душу радостью, вполне понятной страстному путешественнику». [32] Пржевальский Н. М. Из Зайсана через Хами в Тибет…, с. 117.

Исследование ближайших гор было закончено. Путешественники вернулись на стоянку у ключа Благодатный, откуда, разведав местность, перевалили через Наньшань и остановились лагерем в урочище Сыртым среди южных отрогов Наньшаня. Здесь чуть не погиб один из членов экспедиции — унтер-офицер Егоров. Во время охоты он заблудился в ущельях и пропал бесследно. Только через пять суток он случайно встретился со своими товарищами.

Дорога в Тибет проходила по северо-восточной окраине Цайдама. Собственно, чтобы попасть в Тибет, следовало бы идти на юго-запад и кратчайшим путем пересечь пустынную Цайдамскую равнину. Однако Пржевальский предпочел более длинный путь, чтобы попасть на юго-восточную окраину Цайдама, которую он пересек еще во время своего первого центральноазиатского путешествия. В хырме (глиняной крепости) Дзун-Засак Пржевальский надеялся встретить своих старых знакомых, оставить собранные коллекции, получить хорошего проводника и тогда уже двигаться в глубь Тибета.

В начале сентября экспедиция достигла Дзун-Засака, устроив свой лагерь в 3 км от хырмы. В знакомых местах Пржевальский пробыл шесть дней. Однако встречен он был очень холодно. Местный князь, с которым так дружески расстался Николай Михайлович в 1873 г., сначала категорически отказался дать проводника.

Но настойчивое требование Пржевальского возымело действие, и князь предоставил проводника, но пытался запугать путешественников предстоящими трудностями: глубоким снегом, болезнями от непривычного климата, разбойниками, вооруженными отрядами тибетцев, не пускающих чужеземцев в свою столицу.

Оставив большую часть багажа на хранение у старого знакомого Камбы-ламы, экспедиция направилась во внутреннюю часть Тибета. Начался самый трудный, но наиболее интересный этап путешествия.

Чтобы не преодолевать, как в 1873 г., труднодоступный хребет Бурхан-Будда, Пржевальский решил обойти его с запада. 18 сентября хребет остался позади, и путешественники вступили на Тибетское нагорье.

«Грандиозная природа Азии, — писал Пржевальский, — проявляющаяся то в виде бесконечных лесов и тундр Сибири, то безводных пустынь Гоби, то громадных горных хребтов внутри материка и тысячеверстных рек, стекающих отсюда во все стороны, — ознаменовала себя тем же духом подавляющей массивности и в обширном нагорье, наполняющем южную половину центральной части этого континента и известном под названием Тибета. Резко ограниченная со всех сторон первостепенными горными хребтами, названная страна представляет собою, в форме неправильной трапеции, грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся, столовидную массу, поднятую над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 13 до 15 тысяч футов. И на этом гигантском пьедестале громоздятся сверх того обширные горные хребты, правда относительно невысокие внутри страны, но зато на ее окраинах развивающиеся самыми могучими формами диких альпов. Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки…» [33] Пржевальский Н. М. Из Зайсана через Хами в Тибет…, с. 147.