Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)

— То, что ваш Дюмон-Дюрвиль сделал на поверхности морей, — сказал капитан Немо, — я сделал внутри океана, но гораздо полнее и с меньшей затратой труда. «Астролябия» и «Зеле», постоянно боровшиеся с ураганами, не могли находиться в таких условиях, как «Наутилус». Мой рабочий кабинет неподвижен, когда судно находится под водой.

— Между корветами Билля и вашим «Наутилусом» есть сходство, — заметил я.

— Какое?

— «Наутилус» так же, как и они, стал на мель.

— «Наутилус» не стоит на мели, — возразил холодно капитан. — Он так устроен, что может отдыхать на дне морей. Мне не надо прибегать к каким-либо особым усилиям, как Дюмон-Дюрвилю, чтобы сняться с мели. Завтра морской прилив поднимет его без всяких с нашей стороны хлопот в определенный час, и судно снова начнет плавание.

— Капитан, — воскликнул я, — я не сомневаюсь…

— Завтра, — повторил капитан Немо, вставая, — в два часа сорок минут дня «Наутилус» поплывет и пройдет без аварии Торресов пролив.

Капитан Немо, сказав это, слегка поклонился. Мне оставалось отправиться в свою каюту.

Здесь я нашел Конселя, желавшего узнать результат моего свидания с капитаном.

— Мой друг, — обратился я, — когда я сообщил капитану об опасности, которой подвергается «Наутилус» со стороны папуасов, он мне ответил в ироничном тоне. Одно могу тебе посоветовать: доверься ему, а затем иди спать и спи спокойно.

— Господину профессору не нужны мои услуги?

— Нет, мой друг. Что делает Нед Ленд?

— Он готовит паштет из кенгуру, который должен выйти отменным.

Я остался один, лег в постель, но спал дурно. Я слышал шум, который производили дикие, топая ногами по палубе и испуская пронзительные крики.

Так прошла ночь, но экипаж не выходил на палубу. Присутствие дикарей его ничуть не тревожило, как не тревожат солдата блиндированной крепости бегающие по блиндажам муравьи. В шесть часов утра я был уже на ногах. Люк, служивший выходом на палубу, был закрыт. Следовательно, воздух в помещениях не был освежен простой вентиляцией с наружным воздухом и пришлось пользоваться запасом кислорода, хранившегося в резервуарах.

Проработав в своей комнате до полудня, спустя часа два я отправился в салон. Часы показывали половину третьего. Через десять минут прилив должен был достичь своего максимума, и «Наутилус», согласно уверению капитана, немедленно должен выйти в открытое море. В противном случае судно могло много месяцев провести на своем коралловом ложе.

Вдруг я почувствовал, как содрогнулся весь корпус судна; железная обшивка его дна стала издавать скрип от трения по шероховатой поверхности коралловой почвы дна.

Было тридцать пять минут третьего, когда капитан Немо вошел в салон.

— Мы сейчас отправляемся, — заявил он.

— А! — воскликнул я.

— Сейчас откроют подъемную дверь.

— А папуасы?

— Папуасы? — повторил капитан, слегка подымая плечи.

— Они могут пробраться во внутренние помещения.

— Каким образом?

— Через внутренний проход, дверь в который вы велели открыть.

— Господин Аронакс, не всегда можно пройти в проход, когда дверь и отворена.

Я с изумлением посмотрел на капитана.

— Вы не понимаете? — спросил он меня.

— Нет!

— Идемте, вы это увидите.

Мы отправились к центральной лестнице. Там Нед Ленд и Консель с большим интересом следили, как несколько человек экипажа отворяли подъемную дверь, в то время как снаружи раздавались яростные крики дикарей.

Обе половинки двери откинулись на внешнюю сторону. Показалось около двадцати ужасных лиц. Но первый из туземцев, положивший руку на перила лестницы, был отброшен какой-то неведомой силой и бросился назад, убегая неистовыми прыжками и испуская пронзительные крики.

Человек десять его товарищей последовали за ним, их постигла та же участь.

Консель был в экстазе. Нед Ленд в воинственном порыве бросился на лестницу. Но как только он схватился за перила, так тотчас же был опрокинут.

— Тысяча чертей! — вскрикнул он. — Я прожжен молнией!

Последнее слово все объяснило. Металлические перила обратились в металлический кабель. Кто только до них касался, испытывал страшное потрясение во всем организме, и это потрясение могло бы иметь смертельный исход, если бы капитан Немо провел сюда ток всех своих батарей.

Испуганные и обезумевшие папуасы отступили. Мы же, по возможности, удерживались от смеха, утешали и оттирали Неда Ленда, который разражался проклятиями.

В эту минуту «Наутилус», приподнятый приливом, покинул свое коралловое ложе. Было ровно два часа сорок минут — время, заранее точно указанное капитаном Немо. Гребной его винт вначале медленно и величественно рассекал волны, затем скорость его вращения стала постепенно возрастать. «Наутилус» прошел опасный Торресов пролив невредимым.

На следующий день, 10 января, «Наутилус» продолжал плавание под водой и шел с замечательной скоростью, делая, как я полагаю, по тринадцать миль в час. Гребной винт вращался с такой изумительной скоростью, что не было возможности ни следить за его поворотами, ни считать их.

Я думал о чудесном электрическом деятеле, который помимо того что приводит в движение, нагревает и освещает «Наутилус», еще и защищает его от внешних нападений, и охраняет невидимой завесой, проникновение за которую подвергает смельчака молниеносному удару; мое восхищение не имело границ, и от аппарата мои мысли переносились к его творцу.

Мы шли на запад и 11 января обогнули мыс Уэссел, лежащий на 135° долготы и 10° северной широты. Подводные рифы, все еще многочисленные, встречались, однако, реже и были указаны на карте с точностью.

13 января «Наутилус» вошел в Тиморское море в виду одноименного острова, лежащего над 122° долготы. Этот остров занимает пространство в тысячу шестьсот двадцать пять квадратных миль и управляется раджами.

Князья эти производят свой род от крокодилов, то есть от самой высшей породы, о которой только может мечтать смертный.

Реки острова кишат этими чешуйчатыми прародителями, пользующимися почетом у туземцев. Чудовищных ящериц откармливают, лелеют, предлагают им в пищу молодых девушек, и горе чужеземцу, решившемуся поднять руку на этих священных пресмыкающихся.

Остров Тимор показался в полдень на весьма короткое время, когда шкипер определял его географическое положение. Мельком пришлось видеть и маленький остров Ротти, принадлежащий к той же группе; женщины этого островка славятся на малайских рынках своей красотой.

Отсюда «Наутилус» принял путь к юго-западу, направляясь в Индийский океан. Куда увлекала нас решимость капитана Немо? Возвратится ли он к берегам Азии или направится к берегам Европы? Последнее предположение имело малую вероятность, так как капитан избегал населенных материков… Быть может, он отправится к югу или, обойдя мыс Доброй Надежды, затем мыс Горн, направится к Южному полюсу? Наконец, не намеревается ли он возвратиться в Тихий океан, где так привольно плавание для «Наутилуса»? Только одно будущее могло разрешить эти вопросы.