Галина Навлицкая - Осака

Обращение к национальному архитектурному наследию было характерно и для многих других выставочных объектов стран Азии, Европы и Африки. Однако в большинстве из них не просто воспроизводились определенные образцы национальной строительной классики, а в апелляции к культурному наследию рождалось своеобразное, нередко сложное соединение сугубо современного с традиционным. Так, архитектура павильона Алжира обнаруживала несомненную причастность к национальной почве благодаря глухой массивной стене с орнаментальным национальным рисунком. Выставочные сооружения африканских стран — Нигерии, Центральной Африки, Ганы, Уганды, несмотря на их разный внешний облик, объединяло использование единого конструктивного принципа, характерного для традиционных африканских сооружений, — глухие, без оконных проемов или с малым количеством проемов стены, защищающие внутренние объемы зданий от палящего тропического солнца.

Правда, не всегда в этих соединениях были неоспоримые гармония и логика. Нередко сугубо «павильонное» решение давало не синтез, а самую простую формулу слияния двух взятых в чистом виде образцов архитектуры — традиционного и современного. Например, Эфиопия и Афганистан объединили в одном выставочном объекте современное сооружение и традиционную жилую постройку. Перед цилиндрической формы основным павильоном Эфиопии, четко читаясь на его фоне, стоял шатер, перед павильоном Афганистана — юрта. По такому же принципу часто осуществлялась и апелляция к архитектурному и культурному наследию страны. Так, перед экспозиционным сооружением Чили, зданием сугубо современной характеристики, стояли мощные монументы древней национальной скульптуры, в мексиканском павильоне использовали орнаментальность древних алтарей; в павильоне Саудовской Аравии в общеарабские строительные традиции вплеталась современная обработка материала и исполнительская культура в подаче и обыгрывании деталей. В павильоне ОАР подчеркнутая форма древней пирамиды почти теряла свою акцентированность благодаря плотному заполнению поверхности, особенно швов, выделенных сугубо современными методами орнаментальности.

Реминисценции на тему национальной архитектуры обнаруживались и в павильонах европейских стран: в бельгийском цвет и конструктивные формы национальной постройки — крутая красная крыша, в португальском — четкость объемов и массивность всего сооружения, словно представляющие общую характеристику средневекового романского стиля.

Вместе с тем среди павильонов стран — участниц ЭКСПО имелись и такие, архитектурное решение которых определялось ориентацией на те или иные характерные черты социальной жизни нации, ее культуры, географического положения. Как правило, такой метод решения архитектурного объекта во многих случаях оказывался наиболее удачным, ибо апелляция к восприятию зрителя шла здесь через сложное ассоциативное осмысление интересного архитектурного образа.

Наиболее характерный пример подобного типа — павильон Канады — высокая зеркальная пирамида со срезанной верхушкой и глубокими прорезями по углам, дающими возможность внутреннего обзора сооружения. Зеркальные стены благодаря их ракурсу отражали в большей части своей поверхности голубизну неба, белые клочья облаков, что напоминало снега и безбрежные голубые просторы озер, стеклянную лавину вод Ниагарского водопада. В то же время по контрасту со статичностью, с холодной цветовой гаммой, которую медленно, вслед за плывущими облаками, меняло зеркальное покрытие павильона, прорези жили своей стремительной слепяще-яркой крутовертью — это разноцветные диски внутри здания крутились над эстрадой для выступления актеров, бросали слепящие блики на стены, отражались в воде бассейна.

Разной высоты цветные пирамиды с разлинованным зелено-синим покрытием павильона НРБ напоминали графично-прихотливые очертания Балканских гор. Разграфленность пирамид словно воспроизводила склоны гор с «сеткой» на них полей и плантаций. Фасад павильона Индии по форме представлял белоснежный усеченный конус и вызывал у зрителей образ величественных заснеженных вершин Гималайских гор. Соединение же высоких полукружий, по стенам которых то струилась, то бурными потоками стекала вода, рождало сложные ассоциации. Это могло быть обращение и к удивительной в своем бескрайнем разнообразии природе страны, и к ее богатой архитектурной традиции.

Предельно наглядной иллюстрацией к истории страны выглядела архитектурно-пространственная система построения павильонов Гонконга, Нидерландов, Шри Ланки. Удивительно легким казался павильон Гонконга: мачты с декоративными, изящной конфигурации парусами, на которых трепетали пестрые, яркие флажки, и широкая деревянная обводка перекрытий. Все это мысленно возвращало к каравелле — средневековой владычице морей. То же значение судоходства для развития страны было подчеркнуто в конструктивных принципах павильона Нидерландов. Разноцветные мощные трубы, красные и белые несущие объемы, длинные конструкции из металлических стержней — все напоминало палубное пространство современного огромного океанского корабля, заполненное цветными постройками.

В выставочном здании Шри Ланки, хотя весь объем его был словно обтянут прозрачной стеклянной оболочкой, решающая роль в создании общего облика принадлежала деревянным конструкциям, воссоздающим облик традиционного сооружения — легкого, открытого ветрам и солнцу, потокам влажного воздуха с океана.

Среди японских павильонов выставочное здание фирмы «Сантори» отмечалось апелляцией к традиции, положенной в основу конструктивного и декоративного замысла. Фирма, известная в стране производством разнообразных алкогольных и безалкогольных напитков и смесей, в конструкции здания словно повторила срезанный стебель бамбука. Известно, что из бамбука в древности делали сосуды для хранения воды. Его стволы активно использовались при сооружении водопроводных и дренажных систем.

Национальный павильон Японии был задуман как наглядное изображение цветка сакуры — символа, эмблемы ЭКСПО-70. В плане сооружение представляло собой пятилепестковый цветок сакуры, но таким его можно было увидеть только сверху, с вертолета. У павильона же посетителю открывался вид на тяжелое, мощное по своей архитектуре сооружение, ни по цвету (серый), ни по форме даже отдаленно не напоминающее изящный и легковесный, удивительно подвижный розовый вишневый лепесток. Правда, каждый вечер при искусственном освещении павильон разительно преображался. Поражали игра неоновой подсветки, музыкальное сопровождение. Сложная подсветка с тонкими цветовыми переходами, мягкое перемещение полутонов по кругу, ритмичное их скольжение по крупным, выступающим «ребрам» вдруг совершали чудо — павильон становился легким. Теперь посетитель в такой нежной гамме цветового декора легко мог представить Японию весной, когда розовая дымка цветущей сакуры окутывает острова.