Петр Козьма - Наш человек в Мьянме

И, наконец, последнее, что нужно сказать про этот продукт. Если у вас гипертония, вам лучше им не злоупотреблять. Мьянманцы не случайно чаще всего едят его именно на завтрак: он для них — как утренняя чашка кофе, способствует поднятию жизненного тонуса и улучшению настроения на весь день. Но поднимать тонус с изначально повышенным давлением полезно далеко не всегда.

Когда комментаторы мьянманских событий высказываются о причинах переноса столицы из Янгона в Нейпьидо, они обычно говорят о двух рациональных факторах: логистической необходимости иметь столицу в центре страны и обеспечении ее защищенностиот вторжения извне, в отличие, например, от Янгона, который уязвим с моря. Иногда добавляют два других иррациональных фактора: веру правящей элиты во всевозможные астрологически-нумерологические вычисления, согласно которым столицу необходимо было перенести на новое место, и традицию многих бирманских правителей начинать свое правление с основания новой столицы; последний пример такого рода подал король Миндон, заложивший Мандалай.

Тем не менее, эти исследователи, на мой взгляд, упускают из виду один немаловажный фактор — цивилизационный конфликт между горожанами-янгонцами и правящей военной элитой. Янгонцы считают себя умными, образованными и современными людьми, которые убеждены, что правящая военная элита в своем восприятии окружающего мира и во взаимодействии с ним воспроизводит худшие черты деревенской отсталости и мракобесия. Тезис о том, что элита в своем развитии должна быть на полшага впереди основной массы населения, традиционно приветствуется янгонцами, которые скромно видят себя в роли такой элиты. Но управляют страной до сих пор в основном военные — выходцы из деревень и отдаленных гарнизонов, не знающие внешнего мира, часто боящиеся его и не доверяющие ему, старающиеся замкнуться в пределах своей страны, в которой даже Янгон кажется им подозрительным и чуждым местом. Янгонцы платят военной элите таким же недоверием и скрытым презрением просвещенного горожанина к наглой деревенской лимите. В числе прочих аргументов, иллюстрируя нецивилизованность и дикость правящей военной элиты, янгонцы вполне могут сказать «Они жрут крыс!». По их мнению, есть крысиное мясо — недостойное цивилизованного человека занятие.

В этом различии двух цивилизаций, как мне кажется, и надо искать причины того, почему мьянманская военная элита предпочла создать с нуля новую столицу, в которой не было бы высотных домов и скученности населения с его амбициями, зато там она могла бы воспроизвести тот уклад жизни, к которому она привыкла со времен своего деревенского детства. Когда к воротам министерств в новой столице торговцы подвозят жареную крысятину и фляжки с пальмовой бражкой, и к ним сбегаются чиновники министерства, чтобы купить это для себя и своих шефов, понимаешь, что в Янгоне такая картина была бы просто невозможна.

Кушать крыс и запивать их пальмовой брагой для деревенских мьянманцев — занятие отнюдь не из ряда вон выходящее. Практически любой выходец из деревни, разговорившись, расскажет о своем собственном опыте. В самом деле, на очень многих участках фермеров стоят деревья, на которых растут плоды, применяемые для изготовления браги, а в полях бегает множество крыс. Отсюда и взаимосвязанность двух процессов — поедания крысиного мяса и запивания его бражкой. Кто-то из фермеров, может, и не ест крыс, но никому не придет в голову объяснять это цивилизационными причинами. Не ест — потому что мясо не нравится. Для таких людей существует второй по популярности вид закуски к пальмовой бражке — жареные бобы. Все это растет или бегает на участке фермера, быстро готовится и представляет собой сбалансированную пищу. Чем, в сущности, полевая крыса отличается от кролика? Только размерами.

Раньше я думал, что в Янгоне крысиное мясо нельзя найти в принципе: именно потому, что Янгон — это другая, городская цивилизация, верхом допустимого варварства в которой являются разве что жареные сверчки. Потом оказалось, что вполне можно, поскольку многие выходцы из мьянманских маленьких городков и деревень, добившиеся успеха и ставшие в Янгоне обеспеченными людьми, втайне тоскуют по тому, к чему они привыкли в детстве, в том числе и по крысиному мясу с пальмовой брагой. К их услугам в пригородах Янгона есть несколько мест, где им помогут вспомнить золотое детство. Но посещение таких мест для янгонца — дело интимное, сродни посещению борделя. Потому что даже близким янгонским друзьям признание в том, что ты ешь крысятину, иногда сопряжено с риском быть непонятым и с репутационными потерями. А уж если у тебя жена-янгонка, то она после твоих откровений вполне может запретить с ней целоваться.

Один из моих друзей, родившийся и выросший в деревне Верхней Мьянмы, после долгих уговоров согласился показать мне одно из мест, где подают жареную крысятину с пальмовой брагой. Оно находится в районе Мингаладон около северного автовокзала, откуда, например, идут автобусы в Нейпьидо и Мандалай.

Кафе представляет собой большой навес в поле, около которого находится кухня, и стоят канистры и бочки с брагой. Перед ним расчищено место для стоянки, на котором всегда припарковано довольно много машин. Столов и стульев нет: посетители сидят на квадратных циновках, разложенных на земле под навесом. Меню не блещет разнообразием; да оно тут и не нужно. Клиентам предлагается пальмовая брага-тодди (тхан-ей) и несколько видов крысиного мяса (чве-та). Те, кто не хотят есть крысятину, могут найти ей замену в виде жареных бобов или «водяной курицы»: мелкая плоская жареная цыплячья тушка с готовностью будет продемонстрирована клиенту.

Посетители — в основном мужчины. Тем не менее, иногда в компании бывают и женщины. До этого места доезжает янгонский автобус 45 маршрута; он идет через микрорайон Хледан, где находится кампус Янгонского университета, и многие студентки-провинциалки иногда приезжают в это кафе поностальгировать в большом городе по кухне своей малой родины.

Крысятина готовится очень просто. С тушки сдирается шкура, из нее достаются внутренности, и края ее максимально разворачиваются на стороны, чтобы тушка стала плоской. В таком виде ее и жарят на сковородке в масле. В зависимости от вкусов клиента, во время жарки добавляется некоторое количество специй и ароматизаторов, в основном из индийской кухни. Как правило, жареную плоскую тушку с распяленными конечностями клиент выбирает сам. При нем эту тушку рубят, причем рубят профессионально — на небольшие кусочки, чтобы из каждого торчало по небольшой косточке, за которую их удобно брать, и подают в тарелке на циновку. Перед подачей ее могут посыпать специями и жареным луком. Из канистры в пластмассовый сосуд с крышкой, по форме похожий на термос с чаем, которые стоят на столах во многих янгонских кафе, через фильтр наливают бражку и тоже приносят клиенту. Обед готов.