Зинаида Шишова - Великое плавание

Из тридцати пяти матросов «Санта-Марии» человек двадцать мучилось от цинги и лихорадки, поэтому на долю здоровых приходилось вдвое больше работы. И я сейчас нес вахту наравне с остальными.

Кстати сказать, обязанности по кухне мне не мешали этим заниматься, потому что уже около недели нам нечего варить. Вчера, правда, мы с поваром выгребли последние крошки из мешков из-под сухарей и сварили похлебку, зато питьевую воду господин наш, адмирал, разрешил употреблять в любом количестве, и каждый теперь уверился в том, что плыть нам осталось уже недолго.

9 октября, отстояв вахту с восьми часов вечера до двенадцати ночи, я не мог дождаться матроса Каспара Бедняги, который должен был меня сменить. К часу ночи явился Хуан Роса, сосед Бедняги по койке, с известием, что Каспар лежит в бреду. И только к двум часам я передал дежурство Таллерте Лайэсу.

Не чувствуя под собой ног, я добрался до койки и заснул немедленно. Было совсем светло, когда, открыв глаза, я увидел Орниччо, который уже, очевидно, немало времени тряс меня за плечо. Недовольный, я хотел повернуться на другой бок, но Орниччо прошептал мне на ухо:

— Беда. Франческо, вставай немедленно!

Сон тотчас же слетел с меня, и я вскочил на ноги.

— Беда, Франческо, — сказал Орниччо. — Кто-то ночью вытащил кляп из бочки и выпустил питьевую воду.

— Ничего не осталось? — воскликнул я в ужасе.

— Осталось немного воды на дне. Этого количества хватит только на то, чтобы наполнить маленький бочоночек из-под хереса, что стоит у адмирала в каюте.

— Боже мой, боже, — воскликнул я, — горе нам! Что мы теперь будем делать?

— Тише! — прошептал Орниччо, зажимая мне рот рукой. — Уж мы-то с тобой никак не должны терять голову.

— А что матросы? — спросил я в тревоге.

Вместо ответа Орниччо поднял руку. С палубы доносился топот ног, глухой шум, как бы от падения чего-то тяжелого, проклятия и ругань.

— Это они расправляются с Таллерте Лайэсом, в дежурство которого произошло несчастье.

— Так ему и нужно, — сказал я. — Он начал с карты, а кончил водой. Только для чего ему понадобилось совершить такое преступление?

Одеваясь на ходу, я побежал за Орниччо наверх.

Кучка матросов обступила бледного, как смерть, англичанина, который, связанный по рукам и ногам, лежал у груды ящиков.

— Что сделал этот человек? — раздался позади нас голос синьора Марио.

Матросы расступились, давая дорогу секретарю.

— Мы застали его с кляпом в руке, — ответило несколько голосов. — Он стоял и смотрел, как вода из бочки вытекала в море.

— Это ложь! — сказал англичанин. — Находясь в сторожевой корзинке, я услышал журчание воды. Мне подумалось, что где-то в борту появилась пробоина и вода проникает в трюм. Я немедленно спустился вниз и увидел темную фигуру человека, который кинулся от меня. Подозревая что-то недоброе, я пошел на шум воды и увидел бочку и подле нее вытащенный кляп.

— Что за человек? Пусть он покажет, кого он видел ночью, — зашумели в толпе. — Какого он роста? Как одет?

— Это произошло в одно мгновение. И я не мог его разглядеть, — в смущении ответил англичанин.

Синьор Марио сделал знак матросам отойти от англичанина.

— Таллерте Лайэс, — сказал он тихо, наклонясь к нему, — объясни мне, что руководит твоими поступками? Зачем тебе понадобилось украсть карту адмирала, а теперь всех этих добрых людей, твоих товарищей, лишить питьевой воды? Я знаю, что ты человек храбрый и решительный. И, если ты откровенно сознаешься во всем и укажешь, кто тебе помогал в твоем недобром деле, я, может быть, еще вымолю тебе прощение у адмирала.

— Побойтесь бога, господин секретарь! — воскликнул англичанин. — Я не понимаю, о какой карте вы говорите. Я виноват только в том, что поздно расслышал шум воды и не застукал негодяя на месте.

— Бог тебе судья, Лайэс, — с грустью сказал секретарь, отходя. — За меньшие проступки людей вздергивают на реях. И мне только жаль, что ты так бесславно закончишь свою жизнь.

— За борт англичанина! — крикнул кто-то из матросов. — Он украл у нас воду.

— За борт чужака! — подхватило несколько голосов. Боцман и лоцман «Санта-Марии» синьор Перес Ниньо лежал в лихорадке. И, по распоряжению адмирала, Яньес Крот исполнял его обязанности.

Яньес пронзительно засвистел в свисток.

— Покричали, и хватит! — гаркнул он. — Господин адмирал повелел всем приступить к выполнению своих обязанностей.

— Воды, — кричали матросы, — дайте нам воды! Среди нас четырнадцать человек горят в лихорадке; если не нам, то им необходимо дать воды!

— Долой чужаков! — кричали другие. — В воду англичанина!

— Давайте больным морскую воду, — сказал Яньес Крот. — Все равно они в бреду и ничего не понимают.

Это была глупая шутка злого человека, но несколько матросов тотчас же подхватили его слова.

— Адмирал велел нашим больным давать морскую воду! — закричали в толпе. — Лигуриец смеется над нами!

— За борт англичанина! — кричали другие. — Долой чужака!

— Долой чужаков! Долой лигурийцев! — вдруг пронеслось по палубе.

Я не узнавал людей, которые еще накануне были послушны воле адмирала. С ужасом я видел в толпе бледное лицо синьора Марио и занесенные над его головой кулаки.

Мы с Орниччо немедленно бросились ему на помощь. Но кто-то дал Орниччо подножку, и он растянулся на палубе. Добежать до него мне не удалось. Сильные руки схватили меня.

— А-а, и ты туда же, змееныш! — громко крикнул кто-то за моей спиной.

Обернувшись, я с ужасом убедился в том, что это Хуан Роса.

— Тише, — прошептал он вдруг, прикладывая палец к губам. — Хуан Яньес подбивает матросов схватить адмирала. И я думаю, что сейчас вам лучше не показываться.

— Как — Хуан Яньес?! — воскликнул я в недоумении. — Ведь он же постоянно восхвалял достоинства господина на все лады.

— Это опасный человек, — сказал Хуан Роса. — А ты помолчи-ка и следуй за мной. Если нам кто-нибудь встретится, делай вид, что ты от меня вырываешься.

Матросы, приставленные к парусам, бросили веревки.

Внезапно поднявшийся ветер налетел на мачту. Я услышал сильный треск, прекрасное еловое дерево подломилось, и через несколько минут мачта, обрывая остатки снастей и шумя парусами, с грохотом упала на палубу. Корабль подкинуло кверху. Страшный шум, вопли и рыдания дали знать, что дело не обошлось без человеческих жертв.

И вдруг после этого адского шума на палубе воцарилось гробовое молчание. Оглянувшись, я увидел на шкафуте величественную фигуру адмирала.

— Матросы! — сказал он громким, отчетливым голосом. И так сильна была власть его над экипажем, что все головы немедленно повернулись в его сторону. — Еще вчера я говорил с вами, как с матросами ее величества, а сегодня я вижу перед собой бунтовщиков, — сказал он с горечью. — Вас смущает недостаток воды? Но ее еще остался один бочонок. И такого количества хватит на несколько дней. Судя по изменению цвета воды, можно сказать, что мы приближаемся к материку.