Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Ровно в десять мы были во дворце губернатора. Я узнал слугу, сунул ему в руку три рубля и вошел. Вместе с генералом Александром Муравьевым были еще мадемуазель de Gallinsky ― Галинская [246] Галинская ― П. М. Голынская, племянница нижегородского губернатора А. Н. Муравьва (см. «Дневник» Тараса Григорьевича Шевченко, запись от 12 января 1858 года). [П. М. Голынская], его племянница, княжны Шаховские [247] Княжны Шаховские ― принадлежат к фамилии русских князей (в Санкт-Петербургской, Московской, Смоленской, Курской, Тверской, Новгородской, Псковской и Харьковской губерниях), которые вели родословную от Рюрика в 17-м колене; один из предков ― Константин Глебович, князь Ярославский, по прозвищу Шах, в 1482 году был воеводой в Нижнем Новгороде; многие его потомки звались Шемякиными, по имени князя Александра Андреевича Шемяки, но с XVII века все без исключения стали называться Шаховскими; литературную известность приобрели княжна Екатерина Александровна ― писательница, двоюродная племянница драматурга Шаховского и княжна Людмила, которая стала автором исторических романов «Молодость цезаря Октавиана Августа». и несколько близких друзей дома, в том числе месье Карамзин, сын историка [248] Карамзин, сын историка ― один сын Николая Александровича Карамзина, автора знаменитого труда «История государства Российского», Андрей, рано ушел из жизни; второй, названный тоже Андреем, погиб в Крыму как отважный воин в 1854 году; остается третий сын ― Н. Н. Карамзин. . Едва я занял место в этом кругу, против воли думая о приготовленном для меня генералом, по случаю приема, сюрпризе, который мог быть только приятным, как дверь отворилась, и объявили:

― Граф и графиня Анненковы.

Два эти имени заставили меня вздрогнуть и вызвали у меня смутные воспоминания. Я поднялся. Генерал взял меня под руку и подвел ко вновь прибывшим.

― Месье Александр Дюма, ― сказал он им.

Затем мне:

― Месье граф и мадам графиня Анненковы, герой и героиня вашего «Учителя фехтования».

Я вскрикнул от неожиданности и оказался в руках мужа и жены. Это были тот самый Алексей и та самая Полин, о приключениях которых рассказал мне Гризье, и о приключениях которых я написал роман.

В 1825 году Анненков принял участие в республиканском заговоре, что привел на эшафот Павла Пестеля, Сергея Муравьева, Бестужева-Рюмина, поляка Каховского и поэта Рылеева; но, признанный виновным менее других, Анненков был осужден лишь на вечную ссылку в Сибирь. Молодая девушка Полин Ксавье [249] Полин Ксавье ― в действительности Полин Гебль, продавщица модного магазина Дюманси в Москве и прототип французской девушки Луиз Дюпюи, то есть героини романа Александра Дюма-отца «Мемуары учителя фехтования или 18 месяцев в Санкт-Петербурге»; роман был опубликован в «Парижском журнале» и выпущен двумя изданиями в Брюсселе; сюжетом писатель обязан рассказам Огюстена-Эдм-Франсуа Гризье (1791 ― 1865), который обучал желающих мастерски владеть оружием в обеих русских столицах; брал у него уроки и поручик кавалергардского полка, декабрист Иван Александрович Анненков, влюбленный в Полин Гебль; они обвенчались в церкви рядом с Читинским острогом, откуда выпустили государственного преступника на время обряда; в романе подвиг любви совершают граф Ваненков и Луиз Дюпюи. , которую он любил, добивается тогда, хотя не подлежала высылке, императорского позволения присоединиться к нему на рудниках Петровского завода; это было самопожертвование, ею совершаемое среди множества опасностей.

Подлинная история послужила сюжетом для одного моего романа, строго запрещенного и оттого ставшего более популярным в России. Княгиня Трубецкая, подруга императрицы ― жены Николая I мне рассказывала, что однажды царица пригласила ее в глубину апартаментов, в отдаленный будуар, чтобы читать с ней мой роман. В самый разгар чтения отворяется дверь, и появляется император Николай. Мадам Трубецкая, выполнявшая роль чтицы, живо спрятала книгу под подушки дивана. Император приблизился, оставаясь стоять перед своей августейшей половиной, которая дрожала сильнее обычного [250] Императрица в результате событий 1825 года приобрела нервную дрожь, которая не оставляла ее никогда и только усиливалась до самой ее смерти. ( Прим. А. Дюма.) :

― Вы читали, мадам? ― спросил он ее.

― Да, sire.

― Хотите, чтобы я сказал, какую книгу вы читали?

Императрица молчала.

― Вы читали роман месье Дюма «Учитель фехтования».

― Каким образом вы знаете это, sire?

― Ей-богу, не трудно угадать, это последнее, что я запретил.

По причине этого самого запрета, как я сказал, роман «Учитель фехтования» стал очень популярным в России. Такой популярный, что один торговец полотном продавал на ярмарке платки, воспроизводящие одну из сцен этого романа, когда телега, которая везет Полин, атакована волками.

Не стоит говорить, что мой герой и моя героиня завладели мною или, скорее, я завладел ими на весь вечер. Наступила очередь Анненкова рассказывать мне про свои приключения.

После года заключения в крепости он выехал оттуда в тележке с оковами на руках и ногах и был препровожден в Иркутск. Выехало их четверо, приехал только Анненков; другие остались на дороге ― мертвые или серьезно больные. По прибытии в Asserchinsky [Нерчинский], он нашел своих товарищей, кого сосланными в серебряные рудники, кого ― за тюремной стеной в Чите. Такая изоляция преследовала цель помешать ссыльным сойтись с населением. В самом деле, из года в год население Сибири растет. В среднем, на 10 тысяч ссыльных. Насчитывалось 200 тысяч колонистов, когда туда приехал Анненков. Среди колонистов много добровольцев: открылась правда о Южной Сибири, и стало ясно, что это ― великолепный край, расточительно богатый и, благодаря ссыльным, которых туда привозят, и которые, в общем, являются цветом разума, на два века опережает остальную Россию. Полин Ксавье, позже графиня Анненкова, присоединилась к возлюбленному на рудниках Петровского завода. Был там и Бестужев, сосланный в результате того же заговора и ставший известным как романист под именем Марлинский. Под этим именем он опубликовал произведения «Аммалат-Бек», «Мулла-Нур», «Фрегат Надежда» и три-четыре других романа, которые имели успех в общественных слоях России. Графиня Анненкова показала мне браслет, который Бестужев закрепил на ее руке так, чтобы она не рассталась с ним и после смерти. Браслет и привешенный к нему крест выкованы из кольца цепей, которые носил ее муж.

Они оставались в Сибири с 1826-гo по 1853 год, то есть 27 лет, и уже думали там умереть, когда пришло вдруг известие об их помиловании. Они мне признались, что встретили новость безо всякой радости. Привыкли к краю, считали его второй родиной, стали настоящими сибиряками. Что касается Бестужева, он расстался с ними давно, добившись милости поступить солдатом в армию и воевать на Кавказе.