Дмитрий Скалон - Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

Церковь на месте Синагоги. – Монастырь францисканов и церковь Благовещения. – Пещеры, в которых жила Пресвятая Дева Мария. – Свадебное гулянье. – Назаретянки у водоема

На следующее утро мы встали, не торопясь, и после чая занялись письмами, которые были отправлены с нарочным в Сен-Жан д'Акр. Потом пошли осматривать достопримечательности города.

Сначала нас повели в греческую церковь, построенную на месте синагоги, где Спаситель начал проповедывать назарянам, по возвращении из Капернаума, и возбудил против себя такую ярость, что они выгнали Его из города и повели на вершину горы, чтобы свергнуть с нее.

За молебном диакон прочел по-славянски Евангелие от Луки, где говорится об этом событии. Из церкви, имеющей вид выбеленной комнаты с иконостасом, нас пригласили в дом митрополита, украшенный двумя террасами с цветами и растениями. Приемная комната обнесена ливанами; в ней угощали нас, по существующему повсеместно на Востоке обычаю, шербетом и прохладительными напитками. На стенах висели лубочные гравюры с изображениями монастырей и скитов; между ними находился вид и нашей Киево-Печерской лавры.

Здесь же нам показывали вырубленные в скале пещеры, где жили и до сих пор живут беднейшие назаретяне. Пещеры эти весьма малых размеров и освещаются через открытый вход.

Далее нас повели осматривать монастырь францисканов, восстановленный полтораста лет тому назад из развалин греческого храма, сооруженного при Константине Великом Императрицею Еленой, когда она разыскивала и обновляла христианские святыни.

По существующему в те времена преданию, царица Елена построила его на том месте, где обитала в пещере Пресвятая Дева Мария и где архангел Гавриил благовествовал Ей зачатие и рождение Иисуса Христа. Храм, разрушенный Саладином, когда он разбил и взял в плен короля Иерусалимского Гвидо Лузиньяна, с той поры лежал в развалинах до XVII столетия, пока Католическое Общество Святой Земли не испросило разрешения на его обновление.

Великого Князя встретил настоятель монастыря, худенький старичок-француз и остальная братия (преимущественно испанцы). Монастырь обнесен высокою оградой, ворота которой выходят на площадку.

Над пещерами выстроен храм Благовещения. По широкой лестнице, с пятнадцатью ступенями, опускаешься в продолговатую просторную церковь; в противоположной широкой стене устроены два алтаря с пролетом между ними, за которым видна довольно обширная пещера, разделенная поперек перегородкой, с ажурным мраморным алтарем и дверью, ведущей в полукруглую половину пещеры. Здесь, по преданию, жила Пресвятая Дева Мария. Место у колонны, возле входных дверей, через которые проникал свет в пещеру, почитается местом Благовещения. В глубине второй половины пещеры вырублена лестница, которая ведет в две маленькие пещеры, расположенные повыше первой.

Из монастыря Его Высочество возвратился в лагерь, а я пошел с Обермюллером к протестантскому пастору Зейдлеру, который живет уже семнадцать лет в Назарете. В разговоре он заметил, что греки вообще веротерпимы и живут с протестантами в согласии; но латиняне, напротив того, где только возможно, прибегают к насилиям. По его словам, большинство христиан в Назарете – арабы; почти все население живет в безысходной бедности, несмотря на относительное трудолюбие и производительность почвы; причина тому кроется в управлении турецких властей, которые существуют лишь для того, чтобы выжимать и вымогать из края денежные средства, нисколько не заботясь о будущем, и население в таких условиях трудится не для увеличения своего благосостояния, а только для насущного хлеба.

Внутри город довольно чист. Вид этой чистоты придает ему меловая пыль, сплошь покрывающая все улицы и площадки.

По словам пастора, вследствие этой пыли, редкий из жителей не страдает глазными болезнями и в городе и окрестностях множество слепых.

Некоторые путешественники называют Назарет «Цветком Галилеи» и рассказывают, что его окрестности изобилуют цветами; но осенью, когда все уже выжжено солнцем, нечего искать следов флоры в этих окрестностях; к тому же было так жарко, что мы с трудом волочили ноги, а потому и решились возвратиться в лагерь.

Полагаю, читатель заметил, что на Благовещение я указываю в двух местах, но этим не должно смущаться; в Палестине, на каждом шагу готовы что-нибудь да показать. Предпринимая путешествие в Святую Землю, конечно, идешь туда, чтобы видеть места, освященные пребыванием и жизнию Божественного Учителя, но время и люди почти что истребили материальные следы, которых непременно ищет человек, и только при виде их находит удовлетворение своему религиозному чувству. Я тоже их искал, и, по-моему, вот где эти следы: это горы, воды, долины, растительность, поля; одним словом, вся природа страны, которая одна не изменилась, и которую не могли истребить ни гонения язычников, ни дикий фанатизм мусульман. Спаситель так же ступал на эту почву, как и мы; пред Ним открывались те же виды, что и пред нами, Он пил из тех же ключей, солнце так же согревало в Его время, и Он искал прохлады в тени той же смоковницы. Мы знаем, сколь долгое время Спаситель прожил в Назарете, хотя в городе не осталось ни малейшего видимого следа Его пребывания. Но разве недостаточно знать, что Господь прожил здесь так долго, и что, конечно, здесь нет и клочка земли, на который бы Он не ступил. А эти горы, дома, поля, сады, разве они изменились с того времени? Не та ли маслина и смоковница упоминаются в Евангелии? Не те ли самые пещеры и каменные дома с плоскими крышами составляют город? А эти горы и вся окрестность! Сколько раз взор Спасителя останавливался на них?.. И теперь, глядя на эту местность, видишь то же самое, что и Ему представлялось. Рассуждая таким образом, ничто не нарушит достоверности впечатлений, и не придется огорчаться тем, что самые священные воспоминания служат средством для поборов.

Когда стемнело, до нашего стана донеслись звуки рожка, бубен и пение; это было свадебное гулянье, приближавшееся в нашем направлении из города. Сначала осветилась красным светом факелов улица и шедшая по ней толпа народа; по выходе ее из города на площадь, против нашего лагеря, выступили из мрака окружающие площадь сады, с заборами вековых кактусов и храм Св. Гавриила. Впереди плясали мужчины с обнаженными саблями; за ними, полукругом, подвигался нога за ногу ряд молодых парней, громко запевавших однообразную песню, которая сопровождалась рожком, тамбуринами и ударами в ладоши. За ними шла толпа народу и женщин; последние по большей части были маленького роста, но некоторые отличались миловидностью. Когда шествие остановилось пред нами, женщин заставили танцевать. Переплетясь руками, они составили хоровод вокруг двух плясавших девушек, и обходя их, покачивались телом, то в середину, то в наружную сторону. Потом одну девушку попросили протанцовать Сабех (танец с саблей) впереди мужчин, плясавших уже известный нам курдский танец. Это было ею исполнено с большою ловкостью и даже грациею.