Дмитрий Скалон - Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

В центральном укреплении стоит артиллерийская казарма; Его Высочество выразил желание посмотреть расположенные в ней две батареи с 4-х и 6-ти ф. французскими орудиями. Сопровождавший Великого Князя Ратиб-паша вызвал их по тревоге, предупредив заблаговременно, что старые люди распущены по домам, много новобранцев и они выйдут не так, как следует. Слова его оправдались, вышел переполох; артиллеристы этого вовсе не ожидали: поднялась суета, беготня в конюшни, в цейхгаузы за снаряжением, возня с разгорячившимися лошадьми, между которыми было много жеребцов, вырывавшихся из рук, – словом, прошло долгое время, пока батареи были готовы, и смотр вышел не совсем удачный.

На обратном пути мы позавтракали и снова любовались прелестными берегами Нила; в довершение и без того оригинального ландшафта, плывущие в разных направлениех дахабиэ, с их треугольными парусами, издали сливались в черные очертания, с громадными, распростертыми крыльями, принимая вид каких-то гигантских птиц. Так как, подъезжая к Каиру, оказалось еще достаточно времени до обеда, то Его Высочество пожелал подняться вверх по Нилу до ниломера, утвержденного на острове Раудда.

Остров Раудда обстроен дачами богатых мусульман, с прелестными садами. Кстати о садах – в Турции садами называют всякие насаждение фруктовых деревьев, которые далеко не удовлетворяют нашим понятиям о садах; здесь же совершенно обратно: они далеко превосходят наши сады необычайною роскошью и разнообразием своих растительных форм.

Перед обедом мы еще успели осмотреть конюшни хедива. Нам показали три отделения: арабское, состоящее из местных кровных лошадей и нескольких замечательных рысаков одногорбых верблюдов, которые бегут вдвое скорее противу скачущей лошади; французское, с отличными першронами, нормандскими, арденнскими и венгерскими шорными лошадьми; английское, с всевозможными лошадьми упряжного сорта. Конюшни и лошади образцово содержатся; главное, всякий уход по-своему, что для сравнения очень интересно. Если сказать по совести, английское отделение содержимо лучше всех, потом французское и, наконец – местное. Но в защиту последнего надо заметить, что его помещение менее удобно и менее роскошно.

Вечером многие из нас бродили по городу. Наше пребывание в Каире совпало с рамазаном, от этого улицы были гораздо более оживлены, чем в обыкновенное время: все мечети украшены горящими шкаликами, вокруг кофеен толпа народа, везде говор, шум, езда, встречи… и что это за благодать, эти египетские ночи!.. тепло, в воздухе тихо; ходишь как по залам с бесконечным темносиним сводом, усыпанным блестящими звездами. Вот кофейня, – внутри идет говор, – снаружи, на прилавке широкого окна, сидят два слепца и поют, сопровождая свое пение мерными ударами по струнам своеобразной бандуры; один из них, в белом турбане, вытянув свою жилистую шею и закатив мутные глаза, усиленно выводит высокие горловые звуки, срывая их движением назад головы, чтобы, забрав воздух, начать снова… Что они поют, не знаю, и некого было спросить; должно быть, легенды о своих героях, а может быть, и что-нибудь светского содержания из бесчисленных арабских песень. Толпа сидит вокруг певцов, многие курят кальяны и трубки, прихлебывая из крошечных чашечек кофе.

В другом месте слушатели окружали сказочника; тут и мы постояли, следя за выразительными жестами и безостановочным потоком речи рассказчика. В общественном саду играла музыка и по извилистым дорожкам, среди великолепнейших кущ зелени и прудов, освещенных вдоль берега газовыми огоньками, гуляла многочисленная разноплеменная толпа. Между гуляющими было очень много европейских одеяний, но и много простого народа.

Конечно, и в Египте не рай, есть свои невзгоды: саранча, хамсин, слепота, повальные болезни, заразы и падежи на скот; в особенности после обильных наводнений, когда поля, несмотря на громадные стаи птиц, покрыты гниющими рыбами, гадами и трупами затонувших животных; но если принять во внимание благодатный климат, не принуждающий простолюдина заботиться о защите от холода и непогоды, дешевизну насущного хлеба и вообще необыкновенно легкое удовлетворение повседневных потребностей беднейшего класса, то глядя, как после 4 часов пополудни все базары и работы прекращаются и, вслед за сим, население до 8 часов следующего утра предается полному отдыху, – начинаешь понимать, почему условия, в коих проходит жизнь здешнего рабочего люда, кажутся не только сносными, но даже предпочтительными в сравнении с жизнью больших промышленных центров Европы.

На следующее утро Его Высочество осматривал конный завод хедива, но не нашел его соответствующим своим ожиданиям. Известно, что Мехмет-Али, во время похода против вахабитов, вывел из Неджета самых высокопородных арабских лошадей, отличающихся при большем росте необыкновенною сухостью, силою и красотою форм; но с такими исключительными достоинствами в заводе лошадей не оказалось.

В 3 часа Великий Князь поехал с визитом к Тефик-паше, старшему сыну вице-короля, наследнику престола. Он живет в загородном дворце, довольно далеко от Шубры; мы ехали с добрых 40 минут, по окраинам города, мимо больших казарм, военного училища и множества садов, обнесенных высокими каменными оградами. Всего интереснее на этом пути было кладбище с целою вереницею мечетей, поставленных в виде памятников над могилами халифов. Многие из них полуразрушены временем и, вообще говоря, запущены.

Тефик-паша, вместе с братом Хассаном, встретил Великого Князя в саду на террасе, поднявшись по которой, мы все взошли в гостиную, убранную со вкусом.

Оба молодые принца по-видимому весьма образованны. Сколько можно судить на взгляд, Тефик-паша молчалив и немного застенчив; при среднем росте он, для своих лет, довольно полон. Брат его, принц Хассан, совершенная противоположность: худенький, подвижный, развязный и весьма разговорчивый.

Вечером в честь Великого Князя был парадный спектакль в оперном театре, давали «Аиду» Верди. Так как на следующий день мы должны были осматривать египетские памятники, то представление Аиды оказалось весьма кстати, тем более, что в первоначальной постановке этой оперы принимал участие знаменитый Мариет-бей, вследствие чего все костюмы и аксессуары исторически верны. Опера, при отличном оркестре, хорах и знакомых нам по Петербургу солистах, прошла очень дружно и весьма нам понравилась.

В Каире два театра: в большем дают оперы и балеты, в меньшем играет очень хорошая французская труппа. Балет отличается живым исполнением танцев и подбором необыкновенно красивых молоденьких танцовщиц, преимущественно венок и италиянок. Бросающуюся в глаза особенность каирских театров составляют закрытые белою кисеею ложи во всех ярусах, для гаремных дам, а в коридорах их стражи. В большем театре фойе устлан смирнскими коврами, по стенам золоченые, обитые бархатом, диваны, в простенках громадные зеркала.