Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

Мы идём в школу. В одном из классов можно пообедать. На стене висит наглядная таблица с фруктами. Фрукты эти – яблоко, груша, абрикос, персик и слива – очевидно, незнакомы монгольскому ребёнку. Может, одно яблоко блуждает здесь время от времени. Монголы, однако, наиболее вероятно, знали и выращивали этот фрукт, так как яблоко по-монгольски называется алим, а тюрки Чанту в Кобдо так хорошо называли этот фрукт алма, как бы этому учили их в Венгрии. Ситуация наоборот. Венгры переняли это слово от тюрок, не от Чанту, правда, но от какого-нибудь из древних тюркских народов. Недолго мы тут гостим и идём дальше. Пасмурно и подымается ветер. Мы мёрзнем в машине. Сидим, съёжившись за кабиной шофёра. Только в последнюю минуту замечаем, что прибыли к цели первого этапа нашего путешествия – местности Худжирт, где после краткого отдыха сможем подготовиться, собственно, к путешествию.

Здание санатория в Худжирте

Худжирт, дословно «Солёное» – это курорт, одна из наибольших и наисовременнейших оздоровительных местностей Монголии. Расположен он посреди степи, как остров на море. Город, как и другие монгольские населённые пункты, не имеет предместий. Тут неизвестно явление, какие встречаем в других странах, где способ застройки вводит странствующего постепенно в большой городской центр. Здесь лишь несколько юрт сигнализируют, что рядом находится большой населённый пункт. Без какого-либо перехода показываются перед нами красивые снежно-белые здания. Мы входим на остеклённую веранду одного из них, где в удобных креслах можем расправить окоченевшие конечности, прежде чем доберёмся до своих покоев. Новое место квартирования встречает нас красивой мебелью и ковром с монгольским орнаментом, расстеленным на полу. На кроватях шерстяные и стёганые одеяла. Наиболее нас удивили цветы, растущие в горшках под окном. В большой печи весело трещит огонь. Это как раз вовремя, так как на дворе начинает неистовствовать снежная пурга.

Мы проводим здесь три дня, частично для отдыха и сбережения сил, частично для работы.

Худжирт насчитывает три тысячи жителей. Те, которые не живут в новых домах, живут примерно в 600 юртах, расположенных около центра города.

В школе учится 600 детей, очевидно также, что и эти из «провинции». Обучение проводят тридцать учителей. Много жителей работает на курорте и в больнице. Курорт построен около лечебного источника. Присутствие родников сигнализирует здесь болотистый зеленоватый грунт с пучками травы. По длинному тротуару доходим до здания купальни. Небольшие бассейны выложены красным кафелем. Песочные часы предупреждают, что нахождение в бассейне в первый раз более десяти минут не рекомендуется. Вода совершенно нас расслабила, лучше после этого отдохнуть.

Когда мы приехали на курорт, в нём пребывало около сорока человек, потому что не было ещё разгара сезона. Летом лечебной водой и санаторным лечением пользуются здесь до трёхсот пастухов или служащих, рабочих из столицы и шахтёров, нуждающихся в отдыхе и лечении. Главный врач – первый выпускник монгольского медицинского факультета, начавший обучение в Советском Союзе. В настоящее время он работает над научной диссертацией на степень кандидата наук. В своей работе дерматолога он использует опыт изучения воздействия на людей лекарственного источника в Худжирте. Несмотря на уйму профессиональной и научной работы, он находит время заняться с заграничными гостями, пребывающими на курорте. Сегодня он наш хозяин. По его рекомендации один день нас угощают блюдами монгольской кухни, во второй – европейской. Повар – настоящий мастер. Он готовит такое печенье, компоты и салаты – очевидно, из консервов, – что не постыдился бы их ни один европейский отель.

Вечерами для курортников в Доме Культуры предлагается интересная программа. Мы слушаем попеременно хор местной школы, игру на народных инструментах, песни и декламацию взрослых и молодых исполнителей. Наиболее любимым музыкальным инструментом является здесь морин хуур, струнная кобза, украшенная резной конской головой. Не является правдоподобным, чтобы этот монгольский инструмент имел что-то общее со старинной кобзой венгерской, но он является инструментом родственным даже название родственно, потому что монгольское слово хуур звучало прежде как когур или кобур, что напоминает турецкое кобуз, от которого произошло венгерское слово кобоз (род старинной кобзы венгерской). Резонирующая коробка настоящего монгольского инструмента имеет вид трапеции, а на конце длинной его шейки находится украшенная, резная и покрашенная конская голова. Поэтому слово морин в название инструмента обозначает по-монгольски коня. Смычок состоит из сильно выгнутой палки и натянутого на неё конского волоса.

Гвоздём программы были песни в исполнении молодой девушки. Пела она старые пятитональные стихийные мелодии сильным высоким голосом. В песне о влюблённых, скачущих на конях, чувствовалась волнующая, захватывающая тело и душу сила. Я был поражён, когда в певице узнал официантку, обслуживающую нас в обед. Она является наиболее любимой певицей и работает в кухне курорта. На следующий день в полдень нас посетила солидная делегация. После долгого вступления делегаты заявили нам, что курортники охотно выслушают несколько слов о Венгрии. Не могли бы мы исполнить их просьбу? Во время составления текста нашей короткой беседы пришли мы к выводу, что наитруднейшим делом является рассказ в течение двадцати минут, содержащий всё то, что наши новые друзья должны – по нашему мнению – знать о Венгрии. На подготовку краткого реферата о географии, истории, природных богатствах, населении и культуре венгров, о прежних и новых войнах венгерского народа у нас ушло целых полдня. Едва успели мы подготовиться, а здесь уже приглашают нас на сцену. Каким же было удивление аудитории, когда Кара заговорил по-монгольски! Говорил он целый час по-монгольски, и притом безупречно, что вызывало бурные аплодисменты и энтузиазм собравшихся. А после начали нас спрашивать, откуда мы знаем язык. Монголам было также интересно, как живут венгерские пастухи, какие животные пасутся на Низине Венгерской и сколько жителей насчитывает Будапешт. Нас не хотели отпускать.

Назавтра в последний день нашего отдыха устроили мы себе прогулку. Поехали на реку Орхон. Погода была фантастическая – солнце сильно грело на безоблачном голубом небе. Такое голубое небо встречается только здесь, в Монголии. Поодаль белели снежные вершины, поблизости паслись стада верблюдов, коней, яков и овец. Мы поехали рыбачить. Машина долго блуждала среди взгорий, пока наконец после неполного часа езды не распростёрлась перед нами долина реки. Дорога помечена здесь высокими грудами крупных камней, из которых каждая окружена кольцами или разными фигурами, уложенными из мелких камней. Всё это – погружённая в землю страна прошлого номадов. Окрестные жители называют эти старые могилы херегсур или хиргисур. В них спят вечным сном древние жители этой земли – гунны, тюрки, монголы и кто знает, какие ещё кочевые народы. Могилы ожидают археологов. По мере нашего приближения к долине реки могилы множатся в наших глазах. Кое-где большое надгробие окружено несколькими меньшими, по-видимому, какой-то вождь или глава семьи собрал своих подчинённых вокруг себя даже после смерти.