Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

При приёме пищи, в первую очередь, едят мужчины и парни.

Беседа продолжалась до полвторого ночи. Группка симпатичных учителей охотно рассказывала нам о всём, интересуясь одновременно нашими народными традициями.

Назавтра старый сказочник надиктовал нашему коллеге ещё две народных песни, после чего мы собрались и двинулись в дальнейшую дорогу. Вскоре мы доехали до длинной котловины, а за ближайшим поворотом развернулся перед нами красивый вид, как бы мы находимся в стране драгоценных камней. Котловина окружена горами, сложенными из цветных скал. Фиолетовые, красные, зелёные, бронзовые, чёрные, голубые и белые скалы и камешки складываются во всевозможные узоры. Соскакиваем с машины и собираем немного цветных камешков. На склоне одного из взгорий работает каменотёс. На солнце оргия красок умножается ещё игрой света и тени. После часа езды мы оказываемся снова в пустыне. Дорога едва различима на песке, и только телеграфные столбы подсказывают, каким путём двигаться. Минуем бригаду, строящую телеграфную линию.

В следующий час бледная, сухая, но всё более частая растительность вдоль дороги говорит нам, что мы приближаемся к оазису. Вскоре появляются небольшие мазанки. Своими плоскими крышами и потрескавшимися глиняными стенами напоминают они пустынную африканскую деревню. Мы приехали в Хасак Джарга-лант. Здесь люди имеют кожу более тёмную, чем где-то в другом месте. Верблюды привязаны к домам. Село построено рядом с ручьём Дунд Джаргалант (средний Джаргалант). Это ручей шириной в один шаг, а вдоль его берегов зеленеет многометровый пояс травы. Далее видно немного сухой травы, а потом снова пустыня. Деревня является сомонным центром, имеет две школы семилетние с семью учителями. Организована здесь переработка мяса и есть магазин. В сомоне 530 га освоенной земли, что звучало здесь неправдоподобно, в сердце пустыни, у номадов. На обводнённых земельных участках возделываются ячмень, рожь, картофель, кукуруза. Вспаханные поля находятся на склонах гор. Меня очень интересовало, как представлено поголовье животных в такой пустынной округе. Свыше двух тысяч людей, живущих в 610 юртах, пасут 5300 верблюдов, 8500 коней, 2800 голов крупного рогатого скота и яков, 28000 овец, 27000 коз. На территории этого сомона находится 400 колодцев и оазисов, что означает, что почти на каждую семью приходится один источник. Колодцы эти не слишком обильны водой, и необходимо часто кочевать от одного к другому.

Старый и молодой монголы в Джаргаланте

Приглашают нас в новую хорошую юрту. Это так называемая «юрта культуры», или «красная юрта», в которой в распоряжении окрестных пастухов имеются газеты, книги, радио. Стены украшает небольшая выставка о жизни Монголии. На одной из выставленных фотографий узнаём – к нашему великому удивлению – себя. Это была фотография, сделанная ещё в столице.

Здесь в сомоне она становится документом монгольско-венгерской дружбы. В самом деле, мы на это не надеялись. Наше удивление приносит удовольствие хозяевам, которые одновременно поясняют, что, собственно, благодаря фотографии они узнали нас сразу. Буря повредила телеграфный провод, следовательно, они не имели никакого известия о нашем приезде. Узнали мы также, что в МНР не смогли бы мы путешествовать инкогнито, потому что будут здесь вскоре выборы, а среди пропагандистских материалов предвыборной акции находятся, между прочим, наши фотографии.

Мы пьём обязательный солёный белый чай и продолжаем наше путешествие. Здесь и там встречаем мы юрты, а рядом с ними скотные дворы. Растительности почти нет, только на склонах растёт дзаг, куст вроде саксаула. Вдоль дороге тянутся малые или большие бугры, за которыми иногда виднеется одинокий верблюд. Налево между двумя взгорьями блестит большое озеро. Нас радует его вид, так как во время такой докучливой жары очень хочется пить. Полуденное солнце нагрело нашу машину. А мы начинаем сбрасывать с себя пальто. Озеро, находящееся между холмами, играет с нами в жмурки. Когда мы съезжаем на плоскую местность, кажется, как бы оно перед нами убегает. Мы мчимся в сторону озера на полном газу, а в это время озеро отдаляется всё больше. Потом мы видим другое озеро. Нет, озёра как бы соприкасаются, то есть становится одно озеро, а мы едем прямо в сторону его центра. Воздух сильно нагрелся. Машина делает большую дугу, чтобы обогнуть несколько песчаных возвышенностей. На песке не видно ни одной дороги. Держимся колеи какого-то средства передвижения, которое ехало перед нами, но потом всякие следы исчезают на песке.

Загон для верблюдов в Джаргаланте

Мы доезжаем до небольшого речного русла. На берегах растёт трава. После коротких поисков находим след машины и едем по нему дальше, но после пяти минут теряем его из виду. Озёра спрятались так загадочно, что не получается определить расстояние до них. У нас израсходован полностью запас воды. Радиатор двигателя наполнили мы до этого водой из ручья, но сами не имели смелости её пить. Радиатор снова греется необычайно. Быстро передвигаемся вперёд, а озёра постоянно убегают перед нами. Каким путём бы мы не ехали, они всегда оставались сбоку. Так как по причине многочисленных маленьких холмиков ориентация на местности очень затруднена, вынуждены мы искать спасения у компаса. Отмеряем расстояние, и после какого-то времени проверяем замеры и оказывается, что или мы имеет неисправный компас, или озёра здесь кочующие…

Мы наблюдаем внимательно горизонт и начинаем подозревать, что уступаем обману фата морганы. Когда выезжаем несколько выше, под гору, в самом деле оказывается, что здесь нет следов никакого озера, и увиденная вода была только иллюзией, вызванной разогретым воздухом. А следовательно, мы должны отказаться от мысли, что быстро увидим воду. Как бы только мы не заблудились. Прежнего следа машины нигде не видно, также как и телеграфной линии, с которой расстались мы у Хасак Джаргаланта, и с той поры её не встречали. Медленно спускаются сумерки, а мы попадаем в холодные, полные неожиданностей и безнадёжности объятия пустынной ночи. Приближается седьмой час. Уже давно должны мы быть в назначенном месте, а здесь на горизонте нет никаких строений, никакой дороги. Даже юрт нигде не видно, где можно было бы спросить о направлении. Около восьми часов на однообразном фоне показывается что-то вроде удивительной группы скал. Сумья утверждает, что знает эти скалы, и едем мы в надлежащем направлении. Встречаются новые следы растительности. Уже почти ничего мы не видим, так как солнце спряталось за горизонтом, когда Сумья кричит громко: