Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

В девять часов выезжаем машиной «Победа». Сначала едем к монастырю «Гандан», где навещаем старого ламу, от которого хотим получить справку на тему старых монастырей в юго-восточной Монголии. Позднее ещё заходим в Венгерское Посольство, откуда забираем несколько писем и посылок для венгерской группы, бурящей колодцы в окрестностях Сайншанда. Я хочу посетить их по дороге. Прощаемся с женой Сухэ-Батора, приятной учительницей математики в основной школе. Потом мы едем до жилища шофёра. Он также надевает монгольский наряд. Его маленький сын двух с половиной лет подбежал к нему с громкими криками aw, aw (отец, отец) и попрощался с ним, плача.

Вскоре доезжаем мы до трансмонгольской железной дороги. Эта железнодорожная линия начинается в Улан-Удэ, столице Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики [6], от транссибирской железной дороги идёт через Кяхту и Сухэ-Батор до Улан-Батора, пересекает страну в южном направлении и за городом Сайншанд покидает Монголию.

После четырёх часов прибываем в Чойр. Мы не останавливаемся там, а едем дальше. Через несколько километров за городком останавливаемся перед юртой. Пастухи, живущие в юрте, показывают мне несколько бронзовых наконечников для стрел, которые, по их убеждению, упали с неба. Наконечники имеют, в самом деле, удивительные формы и являются очень старыми, так как происходят ещё из эпохи бронзы.

Мы попали сюда как раз в момент, когда готовили кумыс. Кожаный мешочек с бродящим кобыльим молоком повешен на деревянной стойке. Из мешка кумыс черпают полотняной сумкой, закреплённой на ручке. Выглядит это как ковш. Кумыс изготавливается не только из кобыльего молока, но и из любого другого, из коровьего или овечьего. К свежему молоку добавляют немного простокваши и взбалтывают. После отделения жира остаётся беловатая сферментированная жидкость – кумыс.

Меня угощают большим стаканом кумыса. Это немного кисловатый напиток с приятным вкусом. Я чувствую в нём, пожалуй, небольшое содержание алкоголя, которого здесь не более 4 %. Начинают его готовить не ранее половины лета. Поэтому в прошлом году во время нашего первого путешествия мы не попробовали его. Монголы пьют очень много кумыса. Даже человек, не употребляющий алкоголя, выпивает за день четыре-пять литров.

Мы доезжаем до другого посёлка. Наиболее охотно провели бы мы ночь в юрте, но наша машина останавливается перед каким-то домом.

На подворье пожилая женщина готовит чай на железной печке. Мы говорим ей, кто мы такие, и просим чай. Женщина приглашает нас в дом. Дом построен из деревянного бруса, опирающегося на каменный фундамент. В каждом таком доме имеется две или три комнаты. Состоит он из прихожей, кухни, двух комнат и вспомогательных помещений. Живут в них железнодорожные рабочие. Видно, что хозяева ещё не привыкли к такому жилищу, так как внутри всё оборудовано по образцу внутренности юрты. Вещи помещены в ящиках и на ящиках. Получаем солёный чай, который мы пьём с печеньем. Решаем остаться здесь на ночь.

Занятая комната меблирована скромно, в углу находится одна железная кровать и три сундука. На стене висит китайский плакат с подобием здоровых детей, кушающих яблоки. На противоположной стене виднелась дешёвая репродукция популярной картины под названием «Прощание казака с семьёй», а в углу фотография. Под ней стоит прикрытая тюлем детская кроватка, сейчас не используемая. В небольшом буфете с выдвижными ящичками содержатся сосуды и столовые приборы. Всю обстановку дополняют два стула. Зимой комната отапливается каменной печью, расположенной снаружи.

Ночь проводим в Хар Айрагу, а ранним утром едем дальше. В 8 часов 45 минут мы находимся уже в Сайн-шанде.

Сайншанд – дословно «Станция железной дороги» – это наиболее удачно расположенное место на юге Монголии. Состоит он, собственно говоря, из двух частей, от себя абсолютно не зависимых. Это очень интересное явление. В одной части находятся красиво обустроенные улицы, промышленные предприятия, большие магазины и культурные объекты. Другую часть аймака отделяет от центра небольшой горный хребет. Эта часть города является типичным монгольским провинциальным городком. Его представляют беспорядочно разбросанные дома, простирающиеся на большой территории, а также широкие улицы. Между домами как бы врывается степь, а вернее, пустыня. Обе части города – это два отдельных мира. Дома в центре аймака – это учреждения, в то время как люди живут вокруг города в юртах.

Только сейчас, в самом деле, я понимаю, какое значение для жизни Монголии имеет трансмонгольская дорога. Железнодорожники заставляют покинуть кочевой образ жизни. И если даже первое поколение не чувствует себя ещё хорошо в домах, этот первый шаг на дороге к переходу на оседлый образ жизни был сделан. Железная дорога воспитывает рабочих. Позже я посетил в расположенном рядом со станцией посёлке, названном по-российски Штанц, одну монгольскую семью. В углу стояли разные домашние цветы с большими зелёными листьями. Я заинтересовался, с какого времени эта семья здесь живёт. Оказалось, что переехали они сюда два года назад из столицы, где перед этим глава семьи служил лётчиком в армии. В молодости он также пас скот у своих родителей, как и другие пастушеские дети. Он заметил, что город Сайншанд имеет большую притягательную силу. Всё больше людей работает на железной дороге, в мастерских и на фабриках.

Интересно это явление, как пастух превращается в рабочего. Для изображения этого процесса расскажу одну историю о парне, который учился в политехническом институте в СССР.

Дед парня был зажиточным, хотя и не самым богатым пастухом. Многочисленная семья держалась вместе. Дед с тремя сыновьями пас стада. В памяти этой семьи запечатлелись два важных происшествия. Одно – это день, когда узнали, что не нужно больше платить налоги и отрабатывать барщину для лам и господ. Другое – это призыв на военную службу старшего сына. Старый пастух заинтересованно, но не без недоверия слушал доходящие из столицы новости и старался искать для своего стада пастбища по мере возможности подальше от сомонного и аймачного центров. Если временами он должен был, стараясь уладить какой-то вопрос или сделать покупки, выезжать в сомонный центр, то возвращался при этом домой как можно быстрее, а членов семьи держал как можно дальше от того «другого мира».

Когда, однако, старший сын вернулся из армии, понемногу, непостижимо всё начало меняться. Один из внуков заболел, а утрачивающие надежду родители решились даже везти ребёнка к районному врачу. Ребёнок выздоровел, а авторитет у сомона вырос. С оказии отдельных покупок сопровождала старика в поезде в город его жена. Тогда оказалось, что на разные предметы, одежду, упряжь, кухонную посуду, конфеты для внуков едва хватило им денег. Часто встречались они с соседями. Старик не мог без зависти смотреть, какими богатыми они стали. Один из его знакомых купил новые сети для загона на зверей, другой приобрёл украшенное седло, и однажды приятель детства поразил его даже покупкой аккумуляторного радиоприёмника.