Елена Серебровская - От полюса к полюсу

вершинами, что и произошло.

Рассказывая об этом полете, Сомов восхищался героическими усилиями пилота Титлова и

штурмана Аккуратова. Им и в самом деле приходилось не легко. Магнитные компасы,

приближаясь к полюсу, работали все хуже, самолет приходилось вести по счислению. А на

полюсе, где сходятся все меридианы и откуда путь лежит везде только на юг, требовалось

так развернуть самолет, чтобы возвращаться по тому самому меридиану, по которому

пришли.

Сомову для решения его задачи требовалось лететь пониже. Но стоило самолету попасть

в туман или в облако, как он обледеневал. Титлов включал антиобледенительное

оборудование и начинал искать выход, то снижаясь до бреющего полета, то набирая

большую высоту в поисках просвета между облаками. Однажды пришлось поднять

машину до 4700 метров (потолок ее был 5000), чтобы вырваться к свету. «По кабине

стучал лед, слетающий с винтов», — вспоминал Сомов. Люди испытывали кислородное

голодание. К счастью, через час облака рассеялись. Подобное обледенение пришлось

пережить не однажды.

Полет без ориентиров... И вдруг словно в подарок отважному штурману Аккуратову

незадолго до подхода к полюсу среди облаков появился тоненький серп луны,

Определившись, самолет сделал круг над Северным полюсом. Как полагается пионерам-

первопроходцам, они сбросили на лед буек с запиской, а радист отстукал рапорт Папанину.

Сомов собрал интереснейший материал о состоянии льда в центральной Арктике в

осеннее время. «Одной из задач нашего полета было определение южной границы

паковых льдов в районе, расположенном к северу от моря Лаптевых, — записывал он. —

Эта задача была полностью разрешена. Граница лакового льда установлена со всей

достоверностью...

Наш полет дал и некоторые материалы по методике наблюдения за льдами. В частности,

тщательно проводившиеся наблюдения за расположением трещин среди паковых льдов

показывают, что путем таких наблюдений можно выявить генеральное направление этих

льдов. Чрезвычайно интересны происхождение и пути следования больших одиночных

айсбергов в приполюсном районе, не менее любопытно и происхождение крупных

разводий, наблюдавшихся нами на самом Северном полюсе».

Наблюдения, собранные на Северном полюсе в 1945 году, в какой-то мере пригодились

Сомову в 1948, когда он совершил посадку на полюсе и выполнил целый цикл

океанографических работ о дрейфующих льдах.

Небесный свод, горящий славой звездной,

Таинственно глядит из глубины

И мы плывем, пылающею бездной

Со всех сторон окружены

Ф. Тютчев

4. Космические наблюдения

Михаил Михайлович Сомов ничего не делал формально. Изучая в институте философские

основы марксизма-ленинизма, познавая диалектический материализм, он всякий раз как

бы заново осмысливал окружающие явления жизни. Нет, он и прежде не воспринимал

мир, особенно природу, как нечто раз и навсегда данное. Движение, развитие,

непрерывные изменения, их взаимозависимость — все это встречалось на каждом шагу.

Однако изучение передовой философии века укрепляло его позицию, повышало

уверенность в том, что выбрана она правильно.

Арктические моря — Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское — это по

существу заливы Северного Ледовитого океана. Нельзя научиться хорошо прогнозировать

ледовую обстановку на Северном морском пути, не изучив характера всей центральной

части Северного Ледовитого океана, всех его особенностей. Природные явления этого

региона надо изучать комплексно.

После войны Михаил Михайлович участвовал в различных высокоширотных экспедициях

в 1946, 1948 и 1949 годах. Участвовал он и в работе так называемых «прыгающих групп»,

когда с самолетов на лед на несколько дней высаживались бригады ученых одновременно

в разных районах Арктики. Бывал и в экспедициях на кораблях. Итогами этого

тяжелейшего, кропотливого и вместе с тем вдохновенного коллективного труда стало

уточнение рельефа дна Центральной Арктики, новые данные о дрейфе льдов,

распределении теплых атлантических вод и элементов земного магнетизма. За

выдающиеся научные результаты в этих экспедициях Сомов был награжден орденом

Ленина.

На рисунке М. М. Сомов

проводит

гидрологические

наблюдения. Фото Е. Яцуна

Чего

стоило

открытие

экспедицией

«порога

Ломоносова» в 1948 году,

который, как вскоре выяснилось,

оказался хребтом Ломоносова! С

каким чувством опускал Сомов

трос лебедки в океанские

глубины, «ощупывая» дно,

обнаруживая,

к

своему

удивлению, крутой хребет,

словно разделяющий донную

чашу океана на две половины!

Ученый был рад обнаружить

новое и начисто лишен

тщеславного

желания

прославить себя. Впрочем, сам

он не видел в этом никакой

заслуги. Ведь так и надо. А в

последующих его официальных характеристиках появлялись такие строки:

«Работая в составе высокоширотных экспедиций 1948 и 1949 годов, Михаил Михайлович

Сомов руководил подвижными научными группами, которые охватили своими

исследованиями ранее не посещавшиеся районы Арктического бассейна и вместе с

другими научными группами сделали ряд важных географических открытий, в том числе

и мощного подводного хребта, разделяющего Северный Ледовитый океан на две части».

Экспедиции, которыми тогда руководил Сомов, открыли и другие особенности

океанического дна в том районе — затопленные горные плато, подводные гряды и

полуострова, глубокие каньоны и ложбины. Хребет Ломоносова связывает наш

Евразийский материк с Американским и позволяет по-новому истолковать геологическую

историю северного полушария.

Начиная с 1948 года путем высадки на лед небольших научных групп для

кратковременных наблюдений практически была исследована вся площадь океана. Каждая

группа имела в своем распоряжении необходимое количество самолетов. В каждой из

экспедиций участвовало несколько десятков научных работников разных специальностей

— океанологов, геофизиков, метеорологов, ледоисследователей, аэрологов и так далее.

Они располагали специально изготовленным портативным оборудованием.

Но ведь нужны и длительные наблюдения, чтобы изучить сезонные изменения

метеорологических, гидрологических и геомагнитных явлений. Нужна плавучая научная