Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

Минуту я постоял около Чертова глаза, а затем нерешительно погрузился в его освежающую воду. Олег и Еменка стояли на берегу, готовые бросить мне веревку, если бы строптивые воды опять пытались меня поглотить.

Но ничего не произошло. Поверхность оставалась гладкой, как зеркало, и даже легчайший ветерок не нарушал спокойствия окрестной каменной сокровищницы.

Я запечатлел у себя в памяти этот далекий мир — скрытый, таинственный и неисследованный, в котором было найдено последнее звено длинной цепи.

Когда-то древние предки Еменки преклонялись перед таинственными силами природы и приписывали явления, происходившие в озерах, подобных Чертову глазу, действиям злых духов и шайтанов.

По-видимому, с тех пор, когда пещеры служили здесь жильем для людей каменного века, до прихода деда Олега и Хатангина в эти места не ступала нога человека. Иначе бы в стойбищах эвенков эта долина прославилась бы как обиталище водяного дьявола.

Я сам, когда чуть не утонул во время первого купания в озере, был недалек от того, чтобы поверить в какое-то допотопное чудовище, спрятавшееся в предательских водах.

Теперь же я стоял на берегу, освежившись купанием, и сожалел, что не испытал здесь рыбачьего счастья. Что, если бы мне вдруг удалось поймать какую-нибудь необыкновенную рыбу? Еменка смеялся и обещал, что он займется рыболовством и о результатах напишет мне в Ленинград…

На следующий день мы отправились в обратный путь, в Вертловку.

Прощание было задушевным и коротким. Олег обнял меня и сказал:

— Я вам благодарен за многое, и кто знает, был бы ли я без вас сейчас так счастлив… До встречи в Ленинграде. Тамара согласна с тем, что наша свадьба состоится там.

Тамара утвердительно кивнула головой и молча подала мне руку. В глазах у девушки блестели слезы.

— Тамара, — удивился я, — почему вы плачете?

Девушка провела рукой по лицу и с улыбкой ответила:

— От счастья…

До Вертловки оставалось два дня пути. Мы заночевали на берегу безымянной речки. Целые дни мы проводили в седле, отдыхая только ночью, и поэтому были порядком утомлены.

Перед отъездом в Ленинград я еще раз зашел к старому охотнику Орлову. Он пожал руку, обнял меня и несколько дрожащим голосом сказал:

— Не забывайте о нас. Мы живем в тайге, далеко от Ленинграда, но разве расстояние что-нибудь значит? Когда соскучитесь по нашему зеленому морю, приезжайте… Мы всегда будем рады. Э, да что я говорю, вы должны сюда приехать… ведь там, около Сурунганских гор, растет женьшень, ваш корень жизни. Когда он вырастет, никто, кроме вас, не смеет его выкопать.

— До скорой встречи, Родион Родионович!

Перед домом стояли лошади и нетерпеливо фыркали. Я сел на телегу рядом с Петром Андреевичем Чижовым, кони весело заржали и пошли рысью.

Въезжая под зеленый свод тайги, я оглянулся. Перед домом стоял старый охотник Орлов и Тит Андреевич. Оба махали руками и издали еще доносилось:

— Счастливого пути!

Скорбут— цинга.

Амба— тигр.

Упие— очень старый и зрелый корень высшего качества имеет над землей пять листочков.

Первоначально царская корона была не чем иным, как драгоценной собольей шапкой, украшенной алмазами, изумрудами и жемчугом.

Арчи— альпинистская обувь кавказских горцев.