Рудольф Гесс - Комендант Освенцима. Автобиографические записки Рудольфа Гесса

Возникновение, особенности записок Гесса и история их публикации.

Бывший оберштурмбанфюрер СС Рудольф Гесс, который с лета 1940 г. по январь 1945 г., в общей сложности три с половиной года руководил концентрационным лагерем Освенцим, и поэтому по праву может быть назван комендантом Освенцима, был арестован британской военной полицией 11 марта 1946 г. вблизи Фленсбурга (Шлезвиг-Гольштейн). За протоколом первого допроса, проведенного 13/14 апреля 1946 г. британской военной контрразведкой [1] 1 Nürnbg. Dok. NO-1210. , последовали слушания в Нюрнберге. Там в апреле Гесс выступал в качестве свидетеля по делу главного обвиняемого Кальтенбруннера, а в середине мая он был допрошен сотрудниками американской юстиции в связи с так называемыми «процессом Поля» и «процессом И.Г.Фарбен» [2] 2 Свидетельские показания: заявление Гесса, равносильное данному под присягой, для Международного военного трибунала в Нюрнберге от 5.4.1946 (опубликовано: IMG, XXXIII как документ PS-3868), а также его свидетельское показание во время судебного разбирательства 15.4.1946 (IMG, XI, стр. 438 и далее); затем протоколы допросов с 14 до 22 мая 1946 г. (Nürnbg. Dok. NI-035/037 и NI-039/041). В то же время появились и записки американского тюремного психиатра доктора Гилберта, который между 9 и 16 апреля 1946 г. провел с Гессом множество бесед, добросовестно их записывая (G.M.Gilbert: Nuremberg Diary — New York 1947, страницы. 249–270) .

25 мая 1946 г. Гесс был выдан Польше, где Верховный народный трибунал, начавший процесс по делу военных преступников, выдвинул против него обвинение. До начала процесса в Варшаве прошло 10 месяцев. Лишь 2 апреля 1947 г. Верховный народный трибунал Польской Республики вынес Гессу приговор, который был приведен в исполнение 14 днями позднее. 16 апреля 1947 г. Гесс был повешен в Освенциме. Время между выдачей Польше и осуждением Гесс провел в следственной тюрьме Кракова, где с сентября 1946 г. по январь 1947 г. шло предварительное следствие.

Во время заключения в краковской тюрьме Гесс написал часть обширной рукописи, важнейший фрагмент которой здесь впервые публикуется на языке оригинала — немецком. Этот фрагмент занимает 237 листов, исписанных с обеих сторон. По времени и причинам возникновения, а также по содержанию эта рукопись (на 237 листах) разделена на две части. Одна ее половина представляет собой последовательное повествование на 114 листах, которое Гесс озаглавил как «Моя душа. Становление, жизнь и переживания» — это описание внешней стороны жизненного пути и внутренней жизни (автобиография). Другая часть представлена 34 рукописями весьма неравного объема. Большей частью речь в них идет о руководстве СС (Гиммлере, Поле, Айке, Глобочнике, Генрихе Мюллере, Эйхмане и др.) [3] 3 Занявшие 6 листов записки о Поле были позднее приобщены американским военным трибуналом к материалам по «Делу Освальда Поля и других» в качестве доказательства. Таким образом они вошли в состав Нюрнбергских Документов (NO-3361). , а также о ряде эсэсовских функционеров, игравших в Освенциме главные роли. К этой части примыкает и небольшая группа записок, посвященных определенным темам (исполнение приказа об уничтожении евреев в Освенциме, трудоиспользование заключенных, внутрилагерный распорядок и др.)

В то время, как Гесс писал автобиографический отчет по собственной инициативе (он приступил к этому занятию лишь в январе-феврале 1947 года, после окончания предварительного следствия и в ожидании начала процесса), записи, сделанные между октябрем 1946 г. и январем 1947 г., находятся в более или менее тесной связи с допросами, которые провел краковский следователь доктор Ян Сень. Поскольку польская сторона не только хотела быстро подготовить материал, необходимый для вынесения приговора по делу Гесса, но и, учитывая роковое историческое значение Освенцима, желала собрать как можно более полные сведения об этом лагере, беседы с Гессом распространились также на вопросы, касающиеся не только его самого [4] 4 Согласно сообщению д-ра Сеня, протоколы устных показаний Гесса, данных им в ходе допросов на предварительном следствии в Кракове (первый допрос 28.9.1946, последний — 11.1.1947), занимают в общей сложности 104 машинописные страницы. Позднее д-р Сень сообщил, что Гесс допрашивался на немецком языке: составленные на польском языке протоколы допросов переводились для Гесса на немецкий, все эти записи он признал дословными, либо точными по смыслу переводами своих показаний, и собственноручно подписал их. . Сыграла свою роль и подготовка к проведению в Кракове следующего процесса Верховного народного трибунала — по делу 40 штабных служащих Освенцима [5] 5 Приговоры на процессе были вынесены 27.12.1947. См. об этом Jan Sehn: Konzentrationslager Oswiecim-Brzezinka (Auschwitz-Birkenau). Warszawa 1957, S. 188 ff. . Следует также учесть, что и на следствии в Кракове проявилась та же особенность, которая была замечена еще в Нюрнберге: комендант Освенцима оказался подследственным, в высшей степени готовым к сотрудничеству; эта неожиданная готовность, подкрепленная хорошей памятью, как правило, позволяла ему отвечать на поставленные вопросы точно и адекватно. Гесс проявил своего рода запоздалый интерес к предмету разговора — это явствует уже из допросов со стороны американского военного трибунала в Нюрнберге [6] 6 См., к примеру: Nürnbg. Dok. NI-041 о допросах Гесса от 20.5.1946, которые провел Alfred H. Booth. ; эта особенность поведения Гесса была отмечена и благодаря сообщениям д-ра Сеня о проведенных им допросах в Кракове. Спонтанные высказывания, поправки, приходившие Гессу на ум, свидетельствовали о его готовности чуть ли не дружески помогать следователю.

Хотя в Кракове Гесс был поставлен в известность о том, что польское уголовно-процессуальное законодательство предоставляет ему право отказываться от своих показаний, он это право никак не использовал. Напротив, в своих дополнительных записях, которые Гесс вручил польскому следователю, он добровольно дал весьма детальные и деловые сведения о многочисленных персонах и доверенных ему секретах. Гесс писал эти сообщения между допросами. Частично они стали итогом его подготовки к очередным допросам. Иногда подобные письменные показания создавались задним числом, ради дополнения уже сделанных заявлений. Некоторые темы Гесс освещал и по собственной инициативе.

О психологических основах такого поведения речь еще пойдет. Однако совершенно очевидно, — это явствует из сверки и пересмотра показаний и записей Гесса, — что они ни в коем случае не являются продуктом тщеславия. Несмотря на множество перспективных искажений и обилие ретуши, эти записи потрясают своей бухгалтерской сухостью и деловитостью.