Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей

– А почему я никогда не видела кортежей с мигалками, ни в одном городе?

– С мигалками ездит только президент. Но и он не злоупотребляет. До разных городов он добирается самолетом. В аэропорту его пересаживают в вертолет и доставляют до нужного места. Никто не станет перекрывать движение в городе из-за президентского кортежа, – разве что в крайнем случае. Народу это не понравится.

– А как в Вашингтоне передвигаются сенаторы?

– На своих двоих. Или на своей машине. Можно на общественном транспорте. Я слышал, в Вашингтоне неплохо работает наземный транспорт. Если за каждым губернатором или членом палаты представителей закрепить личного водителя, – эта будет слишком дорогая музыка. Кто станет ее оплачивать, рядовой гражданин? Власть живет скромно. У президента США оклад четыреста тысяч долларов в год. Минус налоги 30 процентов. Минус весьма значительные суммы, что он отдает на благотворительность. (Нельзя не пожертвовать на благотворительность. Иначе прослывешь жлобом). Не так уж много для руководителя супердержавы. И всего две резиденции: Белый дом, далеко не роскошный, и Кэмп-Дэвид, скромный домик в деревне. Сенатор получает около двухсот тысяч. Минус налоги и все прочее.

– Но вернемся к Детройту, – Рита заглядывает в блокнотик, где записаны заранее несколько вопросов, которые она хочет задать. – Как получилось, что этот индустриальный развитый город стал банкротом?

– Расходная часть больше доходной, значит, – банкрот. В России система налогообложения устроена так, что центр выгребает все доходы из регионов, а потом из общей корзины перераспределяет их. В России подавляющее большинство регионов, – банкроты. Живут на деньги, что присылают из Москвы.

– Это никого не удивляет. И не возмущает. Привыкли…

– А здесь каждый штат, каждый округ, каждый более или менее крупный город, – живет на свои деньги, на собранные налоги (налоги с продаж, налоги на недвижимость, акцизные сборы за алкоголь и сигареты и так далее) и не зависит от центра. Грубо говоря, из собранных налогов не меньше 60 % остается на местах. Остальное уходит в Вашингтон. В каждом более или менее крупном городе или штате зарегистрирована очень солидная компания налогоплательщик. Например, в Сент-Луисе «Будуайзер», в Атланте – «Кока-Кола», в Шарлотте (штат Северная Каролина) – «Бэнк оф Америка»… Из Вашингтона денег не пришлют. Живи на свои и по одежке протягивай ножки.

Мы едем по городу, Рита смотрит по сторонам. Широкие чистые улицы, красивые дома. Не видно людей, стоящих в очередях за бесплатной похлебкой, бомжей, спящих на тротуарах.

– Я представляла этот город другим: мрачным, потерявшим надежду.

– Ну, это уже стереотип общественного мнения: Детройт – мертвый город. Я помогал съемочным группам отыскивать натуру для съемок. Телевизионщики приезжают сюда уже с готовыми сценариями. Их написали у себя в Европе, о Детройте эти парни в интернете читали. И переписывать тексты, уже одобренные начальством, приводить их в соответствие с тем, что увидели здесь, никто не хочет. Зарубежные СМИ снимали репортажи, у которых был один от тот же подтекст. Посмотрите, как бедствуют американцы, граждане богатой супердержавы. Так почему же вы, граждане нашей страны, жалуетесь на плохую жизнь? Под готовые сценарии нужна подходящая картинка. Бродяга, ковыряющий в носу, бомж, который роется в помойном баке, разрушенный дом, брошенная церковь… Пропаганда.

– Но ведь эти бомжи – не переодетые артисты, – возражает Рита. – Они существуют.

– Такие картинки можно найти в любом населенном пункте, в самом благополучном городе мира. В Нью-Йорке, Париже, Сиднее… Но журналистам нужен именно Детройт. Они не хотят снимать шикарные дороги, штаб-квартиру «Дженерал моторс», «Ренессанс-центр», уникальный комплекс, равных которому нет нигде в мире, не хотят снимать метро, которое управляется компьютером, поезда, движущиеся без помощи машинистов. Они не хотят слышать, что каждый человек, оставшийся без работы, получил разовое пособие, и весьма прилично. Сто тысяч долларов, двести тысяч, триста, в зависимости от должности и стажа работы… Плюс ежемесячные выплаты в течении нескольких лет. Нужны бродяги. Что ж, как говориться: вы хочите бОмжей, – их есть у меня… Пока сюда ездят телевизионщики и газетные фотографы, мне будет на что заправить машину.

– Но население Детройта за годы кризиса уменьшилось в три раза, почему?

– Ошибка планирования, которую допустили частные компании, «Форд», «Крайслер» «Джи Эм». Слишком много автомобильных заводов было сосредоточено в одном регионе. Если бы они были разбросаны по стране равномерно, финансовые трудности поделили поровну.

Рита как-то рассказывала мне, что увлекалась экономикой. Она полагала: какова экономика – таково и государство. Если темпы готового прироста ВВП превышают пять процентов в год, значит, – государство идет правильной дорогой. Впрочем, позже призналась, что темпы роста – это всего лишь лукавая цифра, на самом деле не отражающая ничего мало-мальски значимого в жизни страны. Объективности ради надо сказать: Рита неплохо подкована, она окончила трехмесячные курсы по экономике при одном из европейских университетов, считает себя тонким знатоком этого вопроса. Без шуток.

– Но ведь с наступлением кризиса можно было что-то сделать, принять какие-то меры по защите своих производителей, – говорит она. – Можно было установить пошлины на иностранные машины. Или ввести утилизационный сбор на немецкие, японские, корейские автомобили. И тогда рабочие Детройта не потеряли бы свои места. Почему правительство не защитило простых людей?

– Все эти таможенные или утилизационные сборы противоречат принципам рыночной экономики.

– Плевать на экономику, – кажется, Рита очень сердита на американское правительство и на президента лично. – Речь идет о людях, об их достатке, об их счастье.

– Предположим, американцы закрыли бы свой рынок от иностранных машин, – Миша тоже сердит, он сердится на Риту, ему приходится объяснять такие вещи, которые ежу понятны. – Рабочие Детройта, без сомнения, от этого выиграли бы, остальные граждане – проиграли. Представьте, весь рынок принадлежит трем местным производителям. Конкуренции почти нет. Значит, можно задирать цены. И не думать о качестве. А это значит, что автомобильная промышленность деградировала бы лет за десять. Покупатели получили бы плохие машины по высоким ценам. И кто бы выиграл в итоге? Сейчас американским производителям принадлежит примерно половина местного рынка. За этот кусок приходится драться с японцами и корейцами. И это хорошо. Пусть дерутся. В этой драке выиграет покупатель.

– Но все равно, государство обязано было помочь…