Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей

– А где ботинки?

– Это были резиновые тапки, – я хотел пошутить, но было не до шуток. – Я их потерял. Ну, во время дождя.

– Так я и знала, что без меня ты что-нибудь отмочишь. Очень оригинальное. Тебя нельзя оставлять одного. Кстати, поход к тетке с долгими трогательными разговорами и воспоминаниями, увы, не получился. Нам не о чем было говорить, потому что уже давно мы превратились в чужих людей. Не виделись много лет и отвыкли друг от друга. Я посидела у нее пару часов, просто из вежливости. Выпила чая и откланялась. Вернулась сюда и до вечера ждала, когда ты нагуляешься. Не дождалась. Думала, что мы вместе поужинаем…

Я вздыхаю и тащусь в ванную.

Плох тот иммигрант, кто не хочет стать Свивом Джобсом. Но в Америке мало кого ждет начальственный стол в большом кабинете и приличный оклад. Приходится рассчитывать на другую работу. В русскоязычной газете, а такие издания выходят почти во всех крупных городах, мне встречались объявления, которые начинались словами: «Реальная работа для русских…» Что это такое помогли понять две встречи в пути.

Эту ночь мы проводим в туристическом кемпинге, разбитом на невысоком холме, прямо в лесу.

Наша новая знакомая Наталья, приехала и жила в Америке по студенческой визе, которую продляла, пока училась в колледже. Она работала официанткой в кафе, вечерами мыла полы на вокзале, это отнимало где-то около трех часов. В субботу и воскресенье работала в детском бассейне. Ну, это даже не работа, а чистый отдых. Надо сидеть на высоком стуле и наблюдать, чтобы никто из детей и взрослых, заплывавших на глубину, не утонул.

Но учеба закончилась, Наташу взяли на должность бухгалтера в небольшой частной компании, конечно, платили меньше, чем платят на той же работе американцам. Но денег хватало, чтобы снять небольшую квартиру в Квинсе и посылать деньги в Россию матери и младшему брату, который тогда учится в школе. Через полгода должность Наташи сократили, она снова осталась без работы.

В очередной раз подала документы на продление визы, но американцы отказали. О том, чтобы вернуться в Россию, Наташа не думала. Она не видела для себя перспектив в том провинциальном городке, откуда уехала. Накопленных денег хватит, чтобы полгода платить за квартиру и кое-как питаться. Но что дальше? Надо было что-то придумать. Конечно, можно было устроиться в пекарню, стоять у печи за десять долларов в час. Это значит – полмесяца работать только на то, чтобы снять крошечную квартирку.

Она позвонила в одну из многочисленных посреднических контор, которые устраивают на работу русских нелегалов. Как правило, выбор невелик: требуются люди, чтобы сидеть с детьми или ухаживать за больными стариками. Зарплата от восьми до десяти долларов в час. Наташа хотела попасть в семью, которая помимо оплаты за работу предоставит ей комнату.

При встрече посредник, немолодой мужчина, выходец из Одессы задал только один вопрос: в каком состоянии ваш английский? И очень обрадовался, когда понял, что Наташа понимает английскую речь и худо-бедно может говорить. Как раз нужен человек в американскую семью, чтобы посидеть с женщиной преклонного возраста, очень милой добродушной старушкой. Забот будет немного. Приготовить обед и немного с ней поболтать, вот, пожалуй, и все. Старушка компанейская, любит в компании посмотреть телевизор и сыграть в карты. За услуги посредника оплата стандартная – половина первой месячной зарплаты.

Тем же вечером бывший одессит посадил Наташу в машину, довез до бензоколонки возле какого-то поселка на границе штата Нью-Йорк и Нью-Джерси. Там уже стояла другая машина, в которую Наташа пересела. Она очень боялась, что в этой машине с затемненными стеклами сидят бандиты, которые отвезут ее в какой-нибудь притон, сделают сексуальной рабыней. И при первой же попытке бежать – убьют. Но за рулем сидела немолодая женщина американка. Она задала несколько вопросов по-английски. И, убедившись, что девушка действительно понимает язык, отвезла ее в свой дом.

Посредник утаил, что старушка больна раком горла, испытывает страшные боли и живет на уколах. Следующий год Наташа сидела у постели больной, готовила еду, стирала, мыла посуду. Выполняла все работы по дому. Но, главные проблемы начинались ночью, старуха не спала, ворочалась, просыпалась, когда начиналась боль, и кричала так, что было слышно в соседних домах.

– Я думала, что сойду с ума, – рассказывала мне Наташа. – Или умру раньше, чем умрет старушка. Уставала так, что стоило мне днем присесть на стул, – и бороться со сном не оставалось сил. Все это было ужасно. Но мои труды даром не пропали. Это была приличная семья, хорошие люди. Позднее они помогли мне получить вид на жительство. Через год стану гражданской США.

Для Наташи все кончилось неплохо. Последние пять лет она работает экономкой в одной богатой семье, получает двадцать долларов в час. Убирается, следит за порядком. У нее медицинская страховка, два года назад она внесла первый взнос за квартиру. Встретила любимого человека и собирается замуж. На деньги, которые она отправляла в Россию, брат получил высшее образование. Сейчас он живет в Москве и зарабатывает больше сестры.

Среди людей, согласных на любую низкооплачиваемую работу, много выходцев из Украины, депрессивных регионов России, где нет работы, а если ее и найдешь, все равно будешь едва-едва сводить концы с концами. В последнее время на том же Брайтоне стало встречаться все больше и больше выходцев из Средней Азии. Получив Российское гражданство, они с этого трамплина прыгнули дальше и оказались за океаном.

Нельзя презрительно называть людей «колбасной эмиграцией», якобы приехали сюда за толстым куском колбасы и длинным долларом, упрекать за то, что оставили родину. Часто для этих эмигрантов родина оказалась мачехой, а чужбина матерью, второй родиной. Если молодежь едет, чтобы получить образование и подняться на социальном лифте на следующий этаж, а там глядишь – еще выше, то люди, которым под пятьдесят и за пятьдесят, как правило, провинциалы, иллюзий не испытывают.

Большинство из них хорошо понимает, что в Штатах тротуары медом не намазаны, что в Америке их, по крайней мере, в ближайшей перспективе, не ждет ничего кроме тяжелой работы. Но лучше тяжело работать и видеть какую-то перспективу, не слишком радостную, но стабильную, чем годами упираться и не заработать пенсии, на которую можно будет кормиться в старости. Такова логика многих эмигрантов, и спорить с ней трудно, потому что у каждого из этих людей своя жизнь и своя правда.

Кое-кто, приехав из России или Украины, бросается с головой в местный бизнес. С одной из таких женщин мы встретились в кемпинге в штате Миссисипи. Мы разбили палатку, поужинали бутербродами и газировкой и сидели у костра. Вокруг огня сидели еще человек семь. Одна из женщин тронула меня за плечо.