Дмитрий Якушкин - Парижские истории

Помимо сыров и вина Франция еще и страна литературных премий, которых всего насчитывается около двух тысяч. По разным жанрам, для начинающих авторов, учрежденные городами, ресторанами и радиостанциями, иногда с чисто условным премиальным фондом, как у Гонкура, но компенсирующими материальную сторону последующим невероятным престижем, что обеспечивает будущие продажи. Медиапрестиж премии настолько высок, что, случается, отдельные лауреаты впадают в депрессию из-за того, что их одолевают вопросами, когда же они напишут следующую книгу, — от которой, разумеется, ожидают аналогичного успеха. Премии, особенно первого ряда — Гонкуровская, «Ренадо», «Фемина», «Медичи» — формируют моду не только на конкретного автора, но и на чтение в целом. Как поясняет один из членов жюри Гонкура, их задача состоит не в том, чтобы выявить литературный шедевр, а в том, чтобы выход той или иной книги превратить в новостную тему, как это происходит с событиями из области политики или спорта.

Несмотря на известное отсутствие великих писательских имен, все, что связано с появлением новых книг, их обсуждением в газетах и еженедельниках, участием авторов в радио— и телепередачах, — по-прежнему немаловажная часть парижской интеллектуальной жизни. Эта жизнь не замыкается в рамках местного «садового кольца», а захватывает и провинцию, где, отчасти благодаря государственной поддержке, даже в маленьких городках выживает книжная торговля и под эгидой больших и малых местных мэрий проходят разнообразные по тематике книжные салоны, собирающие писательские силы.

К литературному делу во Франции отношение серьезное. Человек пишущий, особенно много и успешно, вызывает уважение, к его слову прислушиваются, он обладает кредитом доверия. Случается, что и шутить на тему литературы во Франции бывает не совсем безобидно. Это испытал на себе бывший президент Саркози, который пару раз усомнился в необходимости сдающим экзамены государственным служащим в обязательном порядке изучать некоторые французские классические романы, в частности появившуюся в XVIII веке из-под пера мадам де Лафайет «Принцессу Клевскую». Общественная реакция на его мысли вслух оказалась неожиданно бурной. Звучит как анекдот, но в качестве ответа президенту были организованы публичные чтения «Принцессы», а издательства напечатали под волну протестов дополнительные тиражи.

Хотя, возможно, сама книга в этом деле стала только поводом: просто политик во Франции вызывает меньше доверия, если не стесняется выглядеть антиинтеллектуалом, чем злоупотреблял Саркози. Желательно, чтобы он не только читал, но сам писал и публиковался. Причем это не должен быть пенсионный вариант размышлений о том, как хорошо он послужил стране и какие непростые решения ему пришлось принимать, и не сухой сборник речей или пересказ программы партии, а более серьезные книги на основе исторического материала (особенно популярно все относящееся к правлению Наполеона) с размышлениями о судьбе Франции и путях ее эволюции. У бывшего премьер-министра Доминика де Вильпена есть уже более десятка книг, посвященных этой проблематике. То же самое можно сказать о президентах Миттеране и Жискар д’Эстене, которые увлекались не только non-fiction, но и художественной прозой. Другой их предшественник — Жорж Помпиду — вообще показал себя с неожиданной стороны, издав «Антологию французской поэзии». Руководитель парламента и министр Эдгар Фор — автор серьезного исторического исследования о деятельности выдающегося экономиста и администратора Тюрго — одновременно издавал под псевдонимом детективы.

Книга во Франции — это также часть государственной политики. Независимо от политического режима. Так было при монархах, так продолжилось при революционерах, которые защитили литераторов, введя авторское право. Эстафету продолжают современные правительства. Один из самых ярких членов кабинета последних лет, министр культуры Жак Ланг до сих пор пользуется большим уважением именно за то, что инициировал и провел через парламент закон, который устанавливает единую цену на книги, что защищает интересы мелких книжных магазинов.

Программа поддержки государством книгоиздания впечатляет. Гранты издательствам, переводчикам, книжным магазинам, библиотекам, поэтам. Бюджет Французского центра защиты книги, директор которого назначается самим президентом республики, — 42 миллиона евро.

И все-таки почему? Почему этот вопрос остается вне партий, вне чьих-то личных преференций? Краткого и односложного ответа нет. Потому что все взаимосвязано и возникло не вчера. Как сказал мне писатель Пьер Ассулин, член гонкуровского жюри, потому что у нас был Вольтер, потому что мы пережили Век просвещения, потому что у нас есть культура кафе, потому что основы закладываются уже на уровне системы образования.

Присуждение литературных премий, которое растягивается на всю осень, — приятный и ожидаемый, как неукоснительное соблюдение любой традиции, этап в годовом цикле местной жизни, наряду с весенне-летним «Ролан Гаррос», Каннским и Авиньонским фестивалями. Объявление нового гонкуровского лауреата — главное событие осеннего рантре. Это замечательное слово наполнено здоровой энергетикой и обозначает «возвращение», старт сезона в различных сферах — театральной, политической, школьной и студенческой, и не в последнюю очередь литературной. Сюда надо добавить некоторую интригу относительно того, к какому именно литературному «дому» окажется приписан будущий лауреат — повод посплетничать для любителей искать признаки корпоративного сговора, и вот уже есть по крайней мере одна тема для разговора, если вечером вы в гостях у людей, чья квартира окнами выходит на бульвар Сен-Жермен.

Из значимых названий сейчас на рынке остались три, что не так уж грустно в кризисный для всех печатных изданий момент: «Фигаро», «Монд» и «Либерасьон». Три ежедневные, общенациональные газеты с тиражами, превышающими не одну сотню тысяч (у «Фигаро» и «Монд» — за триста), из тех, что человеку приезжему полезно время от времени брать в руки, если он задастся целью получить представление о том, чем дышит страна.

Что ни название здесь, то символ, за которым стоят и большие личности («Либерасьон» основал Жан-Поль Сартр, с «Фигаро» сотрудничали Золя, Пруст, Мориак), и выдающиеся главные редакторы — Юбер Бёв-Мери, Андре Фонтен, Серж Жюли; и вошедшие уже в историю и потрясшие страну расследования, как, например, история подрыва французскими спецслужбами траулера «Рейнбоу Уорриор» с активистами «Гринписа» на борту и соответствующая ответная реакция высшей власти — давление на конкретных журналистов со слежкой и прослушиванием телефонов по прямому указанию президента; и острые идеологические конфликты внутри журналистских коллективов, менявшие редакционную политику.