Николай Ломакин - Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов (сборник)

Ведь эта обширная империя площадью в двенадцать миллионов квадратных километров не может быть такой этнически однородной, как государства Западной Европы. Между различными народностями, населяющими ее, волей-неволей возникают, мягко говоря, недоразумения. Русская территория в Европе, Азии, Америке простирается от пятнадцатого градуса восточной долготы до сто тридцать третьего западной, то есть охватывает около двухсот градусов (это примерно 2500 лье), и от тридцать восьмой параллели на юге до восемьдесят первой на севере, что составляет сорок три градуса (1000 лье). В государстве насчитывается более семидесяти миллионов жителей, здесь говорят натрехдесяткахязыков. Славянская раса, несомненно, доминирует, но она, помимо русских, включает поляков, литовцев, курляндцев. Если прибавить сюда финнов, эстонцев, лапландцев, марийцев, чувашей, пермяков, немцев, греков, татар, кавказские племена, монгольские орды, калмыков, самоедов, камчадалов, алеутов, станет понятно, насколько трудно сохранять единство такого огромного государства. Это может быть не иначе как делом времени, плодом долгих усилий разумного правления.

Как бы то ни было, Ивану Огарову до сей поры удавалось успешно ускользать от розыска, и весьма вероятно, что он уже присоединился к воинству захватчиков. Но на каждой станции, где останавливался поезд, появлялись полицейские, инспектировали вагоны, вынуждали пассажиров подвергаться самому тщательному досмотру, поскольку они согласно распоряжению обер-полицмейстера разыскивали Ивана Огарова. Власти всерьез полагали, будто им известно, что сей изменник еще не мог покинуть пределы европейской России. Если проезжий человек показался подозрительным, его тащили объясняться в полицейский участок, поезд же тем временем уходил, причем судьба опоздавшего никого не заботила.

Русская полиция весьма категорична, возражать ей, что-то доказывать абсолютно бесполезно. Ее сотрудники носят воинские чины, вот они и действуют по-военному. К тому же попробуй не подчинись безропотно приказам, что даются от имени монарха, облеченного правом ставить во главе своих указов следующую формулу: «Божиею милостию, Мы, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая». Воистину могущественный правитель, тот, чья эмблема – двуглавый орел со скипетром и державой, обвитые орденской цепью Святого Андрея Первозванного и увенчанные царской короной, – окружена гербами Новгорода, Владимира, Киева, Казани, Астрахани и Сибири!

Что касается Михаила Строгова, он, будучи под непосредственным управлением верховной власти, тем самым был избавлен от каких бы то ни было полицейских мероприятий.

На станции города Владимир поезд постоял несколько минут, которых корреспонденту «Дейли телеграф», по всей видимости, хватило, чтобы создать об этой столице старой Руси исчерпывающее впечатление, как с духовной, так и с материальной точки зрения.

В поезд на владимирском вокзале вошли еще несколько пассажиров. Среди прочих в дверях вагона, где ехал Строгов, появилась юная девушка.

Место напротив царского фельдъегеря оставалось свободным. Девушка села, поставив рядом с собой скромный саквояж, красный, кожаный. По-видимому, он составлял весь ее багаж. Затем, опустив глаза, даже не взглянув на случайных попутчиков, она приготовилась вытерпеть поездку, которая займет еще несколько часов.

Михаил не мог отказать себе в удовольствии рассмотреть новую соседку повнимательней. Поскольку ее место располагалось так, что она ехала спиной кдвижению поезда, ондаже предложил уступить ей свое (возможно, она предпочтет его), но незнакомка лишь поблагодарила его легким поклоном, означавшим молчаливый отказ.

Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Ее лицо, поистине очаровательное, представляло собой славянский тип во всей его немного суровой чистоте, обещавший, что в будущем, когда годы придадут этим чертам зрелую законченность, она станет скорее прекрасной, нежели хорошенькой. На голове у нее было что-то вроде косынки, из-под которой выбивались, пленяя своим изобилием, светлые золотистые волосы. Бархатный взор ее карих глаз поражал бесконечной нежностью. Щеки у нее были бледные, чуть впалые, нос прямой, очертания рта изящные; но хотя было заметно, что это лицо не лишено подвижности, казалось, девушка давно разучилась улыбаться.

Юная путешественница была высока ростом и, насколько можно судить о фигуре, скрываемой широкой, очень простой накидкой, стройна. Хотя это была пока еще «совсем юная барышня» в полном смысле слова, ее высокий, отменно развитый лоб и четкие линии подбородка говорили о большой внутренней силе – подробность, которая отнюдь не укрылась от Строгова. Похоже, эта девушка много выстрадала, да и будущее явно не рисовалось ей в радужных красках. Тем не менее было заметно: она уже знает, что такое борьба, и полна решимости не склоняться перед житейскими невзгодами. Должно быть, ее воля упорна и жизнестойка, а спокойствие таково, что не подведет, пожалуй, и там, где мужчине впору потерять самообладание и заколебаться.

Таково было впечатление, с первого взгляда производимое этой девушкой. Михаил Строгов, сам наделенный сильным, энергичным характером, не мог не заинтересоваться при виде такого лица. Стараясь не докучать незнакомке слишком назойливым вниманием, он принялся украдкой присматриваться к ней.

Наряд юной путешественницы был хоть и прост, но безукоризненно чист. Легко можно было догадаться, что она не богата, но найти в ее одежде приметы хотя бы малейшей небрежности не удавалось. Весь ее багаж состоял из запертого на замок кожаного саквояжа, который она, не найдя для него места, держала на коленях.

На ее плечах была длинная темная накидка без рукавов, стянутая у горла голубой тесьмой. Под ней виднелись короткая юбка тоже темного цвета и подол платья, достающего до щиколоток, с едва заметным узором понизу. Маленькие ножки были обуты в полуботинки из хорошо выделанной кожи на довольно толстой подошве – по-видимому, она выбрала такие в расчете на долгое путешествие.