Василий Чичков - В погоне за Мексикой

Я перешел в машину Рауля Гонсалеса, хозяина ранчо «Пьедрас Неграс». Мы ехали по узкой дороге. За окном все те же горы. У подножья гор поля, на которых ровными рядами растут кусты агав. Их огромные листья торчат из земли будто острые кривые ножи.

Рауль вынул сигару и закурил ее. Рауль говорит о боевых быках, которых он выращивает. И я вдруг подумал, что он, наверное, ненавидит матадоров, которые убивают быков. В Мексике есть даже «Лига антитаурина». Для членов этой лиги бой быков представляется с другой стороны. Они приходят смотреть героизм быка. Конечно, в любом бою бык должен погибнуть. Но он должен не просто погибнуть, а погибнуть дорогой ценой.

Я помню один блестящий бой молодого, способного матадора. Он действовал на арене виртуозно, он завоевал любовь зрителей. Наконец он встал против быка со шпагой в руке и нанес ему смертельный, удар. Бык упал на колени, а матадор, словно балерина, грациозно разводя руки перед собой, кланялся публике. И вдруг бык поднялся и в мгновенье ока нанес матадору страшный удар сзади. В эту печальную минуту на трибунах вскакивали какие-то люди и кричали: «Браво!» Это были представители «Лиги антитаурина».

У меня никогда не было знакомых членов этой лиги. Мне всегда было любопытно, кто эти люди. И конечно, я был уверен, что в нее входят хозяева скотоводческих ранчо.

— Давно вы занимаетесь разведением быков? — спросил я Рауля.

— Всю жизнь! И отец мой разводил быков, и дед, и прадед... Наше ранчо основано в тысяча семьсот шестидесятом году.

За поворотом показалось ранчо Гонсалеса. Старинный дом, церковь и кладбище.

Рауль повернул к церкви. Мы направились к небольшому кладбищу семьи Гонсалес.

Гранитные плиты на могилах.

— Здесь лежит прапрадед, здесь прадед, — Рауль показывал на плиты и шел дальше, — а здесь мой брат — известный матадор.

— Как матадор? — удивился я. — Ведь он тоже был хозяин быков?

— Да!

— Я думал, что все хозяева быков — члены «Лиги антитаурина».

Все, кто был вокруг, рассмеялись, хотя мы еще не ушли с кладбища.

— Наверное, если бы это услышали мои деды и прадеды, — сказал Гонсалес, — они тоже бы смеялись вместе с нами.

— Разве вы не любите своих быков?

Гонсалес ответил не сразу. Вместо ответа он обратился ко мне с вопросом.

— Генерал, который посылает солдат в бой, любит их?

— Любит, — сказал я.

— Я испытываю то же чувство. Бык для меня солдат. Чем больше храбрости проявит он на арене, тем больше чести ему и мне.

Гонсалес покрутил между пальцев сигару.

— Но когда убивают быка плохо, не с первого удара, — жалко быка, я ругаю в душе матадора.

— Однако после этого ты не идешь в «Лигу антитаурина», — сказал Ренато Ледук.

Опять все посмеялись и неторопливо пошли к машинам.

— Когда говорят о «Лиге антитаурина», — начал Ренато Ледук, шагая вместе со всеми, — мне это напоминает диалог между крестьянином-мексиканцем и гринго [* Гринго — так в Мексике называют американских туристов.]. — Ренато улыбнулся, видимо хорошо представив гринго и мексиканского крестьянина. — Сидят они рядом на бое быков, и, конечно, мексиканец забыл обо всем на свете. Он боится пропустить хоть одно движение матадора. Он внимательно разглядывает черного красавца быка. Американец впервые на бое быков.

«Послушайте, — тянет американец за рукав крестьянина. — Зачем быку втыкают в спину эту пику?»

«Кьен сабе!» («Кто знает!») — произносит свои любимые слова крестьянин, не оборачиваясь в сторону американца.

На арену выбежали бандирильеро с разноцветными острыми,'как гарпуны, палочками в руках.

«О, о! — воскликнул американец. — Это ужасно, зачем они вонзают эти палочки в спину быка?»

«Кьен сабе!» — опять произнес крестьянин.

Выходит матадор. Он вынимает шпагу и убивает быка.

«О-о! Ужасно! — воскликнул американец. — Правильно говорят, что мексиканцы — варвары. Зачем он его убил, этого красавца быка?»

Крестьянин посмотрел на американца и сказал:

«Он его убил, сеньор, потому, что бык черный!»

«О кэй! — радостно воскликнул американец. — Конечно, раз он черный, его надо убивать. О кэй!»

Снова все смеялись, и я понял, что никто из этих людей не может быть членом «Лиги антитаурина».

Мы снова сели в машину и поехали на пастбища. Большие участки земли огорожены колючей проволокой. Десятки «Торосбравос» гуляют за проволокой. Быки так могучи — вес каждого около пятисот килограммов, рога их так остры... Для того чтобы быки лучше развивались, хозяин устроил им водопой в горах. Каждый день они должны совершать трудный поход в горы и обратно.

Мы пересели в маленькую машину и поехали за колючую проволоку по пастбищу. Рауль вел машину. Борис Головня целился из киноаппарата, а я был просто наблюдателем. Быки совсем близко. Борис ловит один хороший план, второй.

Вдруг машина останавливается. Колесо попало в небольшую ямку. Огромный черный бык направился к нам. Он шел, неторопливо водя из стороны в сторону рогами, как перископами. Он подошел к машине, зачем-то понюхал ее. Потом уперся мордой в полированную дверцу и стал качать машину.

Мотор ревел. Рауль рвал сцепление. Но машина садилась в яму еще глубже. Рауль заметно волновался.

Бык обошел машину вокруг, потом подцепил ее рогами сбоку и стал поднимать ее. Колеса оторвались от земли. Рауль выхватил из-за пояса кольт и выстрелил в воздух два раза. Бык опустил машину и некоторое время стоял, прислушиваясь и нюхая воздух.

Рауль лихорадочно газовал, и, наконец, машина вырвалась из плена и понеслась по пастбищу.

— Хотел бы я, чтобы в машине находились представители «Лиги антитаурина», — сказал Рауль.

Мы с Борисом улыбнулись.

Хозяин мчался домой, где уже был приготовлен стол согласно правилам мексиканского гостеприимства.

Рауль живет в старинном помещичьем доме, построенном еще в начале прошлого века. Снаружи четыре высокие каменные стены, в одной из которых железные ворота. Невольно представляешь, как в эти ворота въезжают экипажи, запряженные лошадьми.

Машины проскочили ворота и остановились посредине квадратного дворика, выложенного брусчаткой. Со всех четырех сторон на дворик смотрят открытые веранды.

Комнаты этого старинного дома напоминают музей. На стенах головы прославленных быков ранчо «Пьедрас Неграс», фотографии. Этот бык был убит сто лет назад, этой фотографии шестьдесят лет, на этой стене собраны грамоты, здесь медали.

— Скорее к столу! — торопит хозяин. — Скорее! Обед а-ля мехикана. Только наши мексиканские блюда. Главное из них барбакоа — мясо, жаренное в листьях кактуса.

Повар в белом переднике и огромном крахмальном колпаке тащит поднос, на котором гора барбакоа.

— Но прежде нальем по рюмочке мецкаля! — крикнул хозяин. — Должен предупредить гостей: водка очень крепкая, семьдесят градусов. У нас ее пьют по капельке.