Ада Баскина - Мальта без вранья

– Религия – это сплошная ложь. Я не верю ни одному слову наших пасторов. Мне кажется, они и сами не верят в то, что говорят, – делится Кармель со мной своими убеждениями. – Церковь всегда тормозит прогресс.

Меня поражает не столько редкий в этой стране атеизм, сколько откровенность, с которой он в этом признается – и в семейном кругу, и в публичных местах.

– Так это же Мальта, – объясняет мне Света. – Здесь толерантное общество. Оно без всякой враждебности относится и к исламу, и к православию, и к иудаизму – у всех этих религий есть свои храмы. Так же терпимы мальтийцы-католики к агностикам и атеистам. По себе знаю.

Светлана, выросшая в СССР, в Бога не верит. На эту тему они с Майклом много говорили до свадьбы. Его, без ума влюбленного, не могло остановить это препятствие. Но было ему как-то некомфортно. Окончились их беседы так: Света осталась атеистом, а убеждения Майкла серьезно пошатнулись. Но что поразительно, сама Света ни разу ни от кого не услышала хотя бы одно слово осуждения.

Младшая дочь Кармелия пришла на обед со своим женихом, пилотом компании «Мальта». Оба они – юные, красивые, модные – смотрелись весьма гармонично. Было видно, что им не очень-то интересно за этим семейным столом и больше всего хочется остаться наедине. Тем не менее они досидели до конца обеда: традиция есть традиция. Когда семья собирается вместе, негоже пренебрегать этой встречей.

Кроме меня, за столом у Камиллери сидели еще двое гостей. Мужчина лет сорока весьма привлекательной внешности и эффектная моложавая женщина. Оба они расстались со своими бывшими супругами. Но об этом подробнее в главе «Развод».

Ольга сидела в своей бухгалтерии в Петербурге и с тоской глядела в пыльное окно. Все уже разошлись, а у нее на столе лежала гора финансовых отчетов и, несмотря на все ее усердие, почти не уменьшалась.

Скрипнула дверь, на пороге стояла главный бухгалтер, начальница:

– Ты чего такая тоскливая, случилось что?

– Случилось, – мрачно отозвалась Ольга. – Не могу больше работать – мозги вообще не шевелятся.

– А отпуск у тебя давно был?

– Давно. И в ближайшее время не предвидится.

– Да, сейчас время горячее, не до отдыха, – согласилась начальница. Задумалась. Еще раз взглянула на поникшую Олю, потом вдруг махнула рукой: – Ладно, надолго тебя не отпущу, а на неделю, так уж и быть, поезжай.

Оля сначала обрадовалась, кинулась звонить в турагентства. А потом расстроилась: путевок, которые бы начинались с завтрашнего дня, не было. Провести целую неделю в пыльном городе, какой же это отдых? Ни на что не надеясь, она продолжала набирать номера туристических фирм – и вдруг: «Да, у нас только что заболела клиентка, отказалась от путевки на Мальту».

В суматохе стремительных сборов Оля даже не поинтересовалась, в какой именно город на знаменитом острове ей предложили поехать. Поняла только, что это не Слима, не Сан-Джулиан и вообще ни один из известных курортов.

В гостинице почувствовала, что отдых предстоит так себе: городок маленький, ничем не примечательный, гостиница плохонькая, никаких развлечений. Разве только дискотека. Туда от нечего делать Оля вечером и побрела.

Народу было много. Она отметила, что наряды девушек старомодны, мужчины тоже как-то уж очень провинциальны. Она даже и танцевать с ними не захотела, отказывалась. И вдруг она заметила этого парня. Не по-мальтийски высокий, лицо интеллигентное, чуть насмешливое. Он подошел к ней, представился:

– Оскар, программист. Я в этом городе в первый раз, в командировке. А вы?

Так они и познакомились.

– Я в судьбу никогда не верила. Но согласитесь, чтобы вот такое совпадение: я сюда попала случайно, и он тоже случайно. Значит, все-таки нам было суждено встретиться?

После недолгих танцев они вышли на воздух и прогуляли всю ночь. Я хотела сказать «проговорили», но это было бы преувеличением. Олин английский в пределах средней школы был, мягко говоря, несовершенен. А если точнее – весьма слаб. Оскар русского, естественно, не знал вовсе.

– Как же вы общались? – спрашиваю Оскара.

– Немножко на плохом английском. Немножко жестами и улыбками. И много – глазами.

– Как это?

– Понимаете, я сразу обратил внимание на лицо этой девушки. Оно было очень выразительным. А глаза – просто говорящие. Наши мальтийки более замкнуты, скупы на мимику. Выражение лица Оли часто менялось. Она живо откликалась на каждое мое слово. Мне показалось, что она меня хорошо понимает. И теперь, когда Оля научилась бегло говорить по-английски, да к тому же и по-мальтийски, я уверен: мое первое впечатление было правильным. Оля мне друг, умный и верный друг. Она интересуется моей работой, я делюсь с ней своими планами и проблемами, когда они возникают. Она часто подсказывает мне, как найти правильное решение, как построить отношения с партнерами. Она лучше меня выражает мысли словами. То, о чем я рассуждаю расплывчато, она формулирует коротко и понятно. Это для меня очень большое подспорье. Мы вообще много говорим о моих рабочих делах. Это вызывает большое удивление у моих друзей. Они привыкли, что с женой можно болтать о детях, о быте, о покупках, об отдыхе. А работа – это дело мужа.

Оскар впервые узнал, что женщина может быть не только любовницей, хозяйкой, матерью детей, но и хорошим товарищем. Ощущение это было для него настолько ново, что он отважился на серьезный, пожалуй, даже шокирующий шаг. Порвал отношения с невестой.

Да, у него была невеста, девушка, знакомая с детства. Они встречались несколько лет. Она очень нравилась его маме и уже была принята в доме как родной человек. Все готовились к свадьбе, которую долго ждали. Были приглашены гости, приготовлены подарки. Я, как мать, хорошо представляю себе состояние женщины, которой сын вдруг заявляет:

– Извини, мама, но этой свадьбы не будет. Я полюбил другую.

Возможно, моему российскому читателю событие это покажется если не рядовым, то уж не чересчур драматичным. Но для мальтийцев – родни, соседей, знакомых – это был скандал. Позор. Нарушение всяких этических норм. Так приличный молодой человек не поступает.

– И вы геройски выдержали натиск этого общественного порицания?

– Выдержал. Но ничего героического здесь нет. Выбора-то не было. Что же мне было делать, когда я узнал, что между мужчиной и женщиной бывают такие глубокие отношения, о которых я раньше и не слышал? Так просто от них отказаться?

К чести Оскара, надо сказать, что он не сразу решился на разрыв с невестой. Он долго колебался, жалел свою бывшую подругу, корил себя за неверность. Последнее слово, однако, сказала мать: «Если ты чувствуешь, что с этой русской можешь быть счастлив, принимай решение».