Борис Соколов - Гертруда Белл. Королева пустыни

В ходе последнего заседания, состоявшегося 15 марта, большинство членов Политического комитета Каирской конференции поддержало предложение Х. Янга сохранить в течение периода формирования иракских органов власти прямое управление верховного комиссара в северных районах с преимущественно курдским населением.

Предложенный Каирской конференцией план создания политической системы Ирака во главе с королем Фейсалом был одобрен Ллойд-Джорджем. В результате серии переговоров с британскими чиновниками Фейсал согласился занять будущий иракский трон.

По требованию Черчилля, стремившегося к радикальному сокращению расходов по управлению подмандатными территориями, конференцией в Каире был утвержден план поэтапного свертывания британского военного присутствия в Ираке. На первом этапе, до вступления Фейсала на престол, было предусмотрено сокращение британского контингента в стране на одну треть – с 33 до 23 батальонов, что позволило бы уменьшить затраты казны на их содержание, в 1921–1922 финансовом году с 31 до 27,250 миллионов фунтов стерлингов. На втором этапе, после утверждения Фейсала в качестве иракского монарха, когда предполагалась некоторая разрядка напряженности в стране, предлагалось оставить в Ираке 12 англо-индийских батальонов, что позволило бы сократить расходы военного ведомства до пяти миллионов фунтов стерлингов в год. Некоторые споры вызвала проблема размещения оставшихся войск. Командующий британским контингентом генерал Холдэн предложил создать в районе Мосула, Багдада и Басры три базовых лагеря, в которых должны были разместиться по четыре батальона. Но против него возражали Кокс и Конгрива, считавшие, что тогда отдаленные провинции Ирака останутся без эффективного британского контроля и придут в состояние анархии. В результате этих споров был принят поддержанный Черчиллем проект главнокомандующего ВВС генерала Тренчарда, предлагавшего передать функции по контролю над большей частью территории Ирака после вывода сухопутных войск британской военной авиации, как и предлагал изначально Лоуренс. В решениях Каирской конференции подчеркивалась необходимость жесткой увязки планов сокращения военного присутствия Великобритании с созданием эффективной государственной системы Ирака и мирного урегулирования с Турцией проблемы Мосула.

На Каирской конференции был также рассмотрен проект создания на территории бывшего Мосульского, вилайета независимого курдского государства, связанного с Великобританией договорными обязательствами. Автор данной идеи Хуберт Янг предполагал, что независимый Курдистан станет своего рода «буфером», ограничивающим амбиции как радикально настроенных кругов в Багдаде, так и турок. Подобную позицию во многом разделял и полковник Лоуренс. Черчилль выступал за сокращение затрат на управление подмандатными территориями и также был готов поддержать проект Янга, так как, согласно предварительным расчетам, сокращение британских войск на севере Ирака позволило бы уменьшить бюджетные расходы министерства по делам колоний в 1921–1922 финансовом году на 5,5 миллионов фунтов стерлингов.

Однако категорически против создания независимого Курдистана выступил Перси Кокс. Он однозначно высказался за сохранение единого иракского государства, правда, с предоставлением курдским районам широкой автономии. Данную точку зрения в основном поддержала и Гертруда. В результате на конференции какого-либо окончательного решения по проблеме северного Ирака принято не было.

Главной целью Каирской конференции было определить политическое устройство и географическое положение дружественного Великобритании государства, впоследствии получившего официальное название «Ирак». По-арабски это название означает «утес» или «земли, находящиеся по берегам». Оно широко употреблялось для территорий Междуречья, заселенных арабами, еще до Первой мировой войны. Ответственность за определение территориальных границ возложили на Гертруду Белл, которая учла как потребности местных племен, так и интересы британского правительства – нефтяные месторождения. После того как она завершила работу над составлением карты, члены конференции выбрали первого короля нового народа. Им 23 августа 1921 года был коронован эмир Фейсал I ибн-Хусейн. А Гертруда после этого записала в дневнике, что, хотя неделя была трудной, но «мы получили нашего короля». В течение нескольких месяцев весны-лета 1921 года удалось убедить большинство влиятельных представителей арабских элит Ирака согласиться на коронацию Фейсала, ликвидировав таким образом, возможную оппозицию будущему монарху.

Теперь она также занималась чисто женскими делами – нашла королю подходящий дворец Багдаде и обустроила его к приезду Фейсала. Она также посоветовала, в какие одежды одеться ему и его сыну для церемонии коронации, и помогла разработать план церемонии. А еще Гертруда с гордостью писала отцу 4 декабря 1921 года: «Я хорошо провела время в офисе, определяя южную границу Ирака в пустыне».

А в более раннем письме отцу, 23 августа 1923 года, она подробно описала день своего высшего торжества – день коронации Фейсала. Это был настоящий триумф мисс Белл. Она писала из Багдада:

«Дорогой папа!

После двух недель без писем на этой неделе пришли два письма – 19 и 27 июля с очень интересными счетами “Сердца Йоркшира“ (там Гертруда останавливалась во время поездки в Англию. – Б. С.). Я пишу Матери. Мои письма, кажется, ведут себя столь же курьезным образом. Да, у нас была ужасная неделя, но мы короновали нашего короля, и сэр Перси, и я сошлись во мнении, что мы теперь прошли большую половину пути. Оставшаяся половина “ Конгресс и Органический Закон. Кстати сказать, по секрету я скажу тебе невозможную проблему, которую правительство Его Величества подкинуло нам в последний момент и возражения Фейсала и сэра Перси. Правительство Его Величества вынуждено было осадить и, я могу сказать, оказалось униженным. Это все было ошибкой и было далеко от их намерений вмешаться, и Бог благословил всех нас. После этого мы весело двинулись вперед.

В понедельник вечером я ужинала в семейном кругу с Джафаром, Нури, их женами и молодым братом Джафара Тахсином, инспектором полиции в Самарре, очень хорошим и способным молодым человеком. Это был счастливый вечер. Джафар и Нури были просто переполнены радостью, и я не меньше их. Возведение на престол происходило в шесть утра во вторник и было превосходно организовано. Возвышение высотой приблизительно два фута шесть дюймов высотой было построено в середине большого внутреннего двора Сарая; позади этого помещалась квартира, занимаемая Фейсалом, большие правительственные комнаты для приемов; впереди на блоках сидели мы, английские и арабские официальные лица, члены городского совета, духовенство, местные депутации, общим числом полторы тысячи. Мы прошли по билетам через ворота Сарая, и после того, как церемония началась, арабские полицейские не впускали никого, вследствие чего очень много магнатов, которые прогуливались неторопливой походкой и опоздали, были, к их болезненному удивлению, не допущены на церемонию. Организация была целиком доверена арабам, и это было совершенно правильно. Непосредственно перед тем, как я вышла из дома, Хаджи Наджи собирался на церемонию, и я взяла его в свой автомобиль, и мы поехали вниз все вместе. Леди Кокс, Гарбетты, леди Слейтер, я и один или два офицера из штаба британских войск были в переднем ряду англичан. Точно в шесть мы увидели Фейсала в военной форме, сэра Перси в белой дипломатической форме со всеми его лентами и звездами, сэра Эйлмера, мистера Корнволлиса и сопровождающих их адъютантов, спускающихся в Сарай по ступеням от жилья Фэйзала и проходящими вниз по длинной дорожке ковров мимо почетного караула (дорсетские стрелки, они выглядели великолепно), вплоть до возвышения. С ними был Саид Махмуд, старший сын Накиба, и Саид Хусейн Афнан, секретарь Совета министров. Все мы встали, в то время как они вошли и сели, когда они заняли свои места на возвышении. Фейсал выглядел очень достойно, но был очень взволнован – из-за волнительности момента. Он смотрел на первый ряд и поймал мой взгляд, а я послала ему маленькое приветствие. Тогда Саид Хусейн встал и зачитал прокламацию сэра Перси, в которой он объявил, что Фейсал был избран королем 96 процентами голосов жителей Месопотамии, и да здравствует король! Во время этих слов мы встали и приветствовали его, национальный флаг взвился на флагштоке с его стороны, и оркестр заиграл «Боже, храни Короля» – они еще не имеют своего государственного гимна. Затем последовал салют из 21 орудия, во время которого Саид Махмуд, весьма некстати, читал молитву благодарения Богу и закончил принесением присяги Фейсалу от имени Совета министров. Майор Дитчберн из дикой Эн-Насирии сказала мне, что, когда пушки начали палить, один из подобных ястребу вождей Садун, который сидел рядом с ним, сказал «Хадха аль хачи!» – «вот это разговор!» Ну я предполагаю, что это – окончательный разговор повсюду. Король Фейсал I затем обратился к его людям. Мы телеграфировали текст речи домой, так что ты прочтешь его. Это не была свободная импровизированная речь – это было столь важное заявление, что он предварительно написал ее, а потом прочел вслух, обращаясь к сэру Перси, когда он дошел до той части, где говорилось о Великобритании. Это было, однако, прекрасно, очень просто и сердечно. С этим они ушли туда, откуда прибыли, а мы оставались сидеть еще некоторое время, пока сэр Перси и генерал уехали в своих автомобилях. После этого все мы начали расходиться, оживленно разговаривая и обмениваясь приветствиями, комплиментами и поздравлениями. Это была удивительная вещь: видеть весь Ирак, от севера до юга, собравшийся вместе. Это случилось в первый раз в истории. Затем я возвратилась в офис, позавтракала с Коксами и приняла массу людей, которые пришли немного поболтать, хотя и были взволнованы. Один из них, был Али Сулейман Дулейм. «Клянусь Богом! – сказал он, – что сэр Перси Кокс был похож на луну среди них (луна по-арабски – мужского рода), и его лицо походило на небеса». Я слышала от других, что большое волнение среди шейхов из отдаленных мест, не видевших сэра Перси прежде, вызвал его внешний вид. Хорошо, что он – такая заметная фигура. Когда вы видите его, с его высоким ростом и орлиным носом, он бывает очень выразителен. Он выглядит настолько доброжелательным, насколько и сильным.