Валентин Берестов - Государыня пустыня

В час битвы стрелы, как и пули, свистят, возбуждая одни и угнетая другие сердца. Но обычный свист стрелы, должно быть, казался скифам недостаточно пронзительным и зловещим. И наконечники стали делаться со специальным отверстием, превращавшим стрелу в летающий свисток. Можно представить, какая музыка звучала над полем боя.

Бронза и в наши дни дорогой металл. Скифские же ювелиры отливали из нее и серьги, и всевозможные бляшки с изображениями реальных и сказочных зверей и птиц, и большие тонкие зеркала. Все это, надо думать, ценилось высоко, хранилось бережно и, наверное, передавалось из поколения в поколение.

Из той же бронзы, теми же мастерами, с той же ювелирной тонкостью отливались наконечники стрел. Но прекрасные изделия из дорогого металла в буквальном смысле слова выбрасывались на ветер. В погоне за живыми целями они рассеялись, разлетелись по всему пространству степей и пустынь от Алтая до Дуная. (Впрочем, нам ли, людям XX века, упрекать древних в подобной расточительности?)

Как-то скифы решили узнать число своих воинов.

Для этого у каждого из них взяли по стреле, свезли эти стрелы со всех концов степи и пересчитали.

Должно быть, их было очень много. Во всяком случае, я видел скифские стрелы во всех краеведческих музеях нашего юга. Я не только откапывал, но просто подбирал их с земли, как подбирают потерянную вещь, и в кучугурах, барханных песках нижнего Приднепровья, и у реки Молочной, где даже тяжелые бои прошлой войны не могли до конца стереть следы безвестных войн далеких веков, и на берегу пересыхающей летом казахской речки Сагыз, и рядом с вышками эмбинских нефтепромыслов, и у подножья каракумских песчаных гряд.

Словом, стрелы скифского типа — самая обыкновенная, я бы сказал, даже заурядная находка.

Стрелы ушли из нашего мира, они принадлежат древности. Но их полет продолжается. Отнимите, скажем, у поэзии, у языка образ летящей стрелы, и мы станем беднее.

Не только в поэзии, но и в повседневном обиходе, в промышленности и в науке мы не можем обойтись без этого образа.

Форма стрелы, как уже сказано, в высшей степени целесообразна и, следовательно, совершенна: острый угол наконечника, рассекающего воздух, прямое узкое тело древка, изящный рисунок оперения, служащего рулем в прямолинейном полете.

А совершенная форма способна пережить и свой предмет и то действие, в котором и ради которого она рождена.

Стрела может не лететь к цели, но и, оставаясь неподвижной, указывать на нее. Не только свистеть, но и говорить.

Язык стрел категоричен. Они предпочитают обращаться к нам в повелительном наклонении. Стрела, положенная древним охотником или разведчиком, говорила тому, кто шел следом: «Иди сюда», или: «Смотри сюда». Сломанная стрела показывала: «Поверни сюда». Но ведь для этого в общем-то не нужна сама стрела, нужна лишь ее видимость, ее форма.

Вот мы и живем в мире нарисованных стрел, которые не летят к цели, а предлагают сделать это нам самим, стрел, которые говорят с нами и указывают путь.

А множество тонких стрелок научились слышать, вздрагивать, ходить по кругу в наших приборах, указывая на действие таких сил природы, какими в древности позволялось владеть лишь божествам и героям волшебных сказок.

Однако язык стрел не всегда столь ясен. Особенно если стрела заменяет слово в целой фразе или фразу в послании.

Стратегическая операция, предпринятая с целью измотать армию Дария Гистаспа, не вступая с ней в сражение, в конце концов утомила и самих скифов. Они решили, что пора бы персам убраться восвояси, и нашли оригинальный способ намекнуть им на это. Дарий получил посылку. Письма при ней не было, так как скифы грамоты не знали. Письмом служило само содержимое посылки: птицы, мыши, лягушки и стрелы.

Царь погрузился в чтение. Он привык к лести и преклонению окружающих и потому истолковал письмо в соответствии с характером придворных льстецов и угодников. Птицы летают в воздухе, мыши живут в земле, лягушки — скакуны, стрелы — боевое оружие. Следовательно, решил царь, скифы отдают ему и воздух, и землю, и коней, и свое оружие.

К счастью, в его свите нашелся смелый человек, который удивился:

— С чего бы это?

Тогда письмо было истолковано уже в соответствии с характером его отправителей: «Если вы, персы, не можете летать, как птицы, зарываться в землю, как мыши, плавать, как лягушки, вам не избежать скифских стрел». Вот теперь все было правильно!

Работу археолога можно сравнить с поисками и чтением такого рода посланий. Вещи, найденные при раскопках, — это исторические документы. Нужно прочесть в них как можно больше и правильно истолковать прочитанное.

И уж если речь идет о стрелах, приведу пример того, как наконечник стрелы оказался очень важной «фразой» в послании из далеких веков.

Начав исследовать культуру саков, среднеазиатских скифов, наша экспедиция раскопала на городище Чирик-рабат мавзолей, сложенный из сырцового кирпича. В его помещениях беспорядочными грудами валялись человеческие кости, стены и пол были покрыты следами лопат и рубящих инструментов — грабители постарались. И вдруг рядом с ямой, выкопанной грабителями, нашли еще одну яму, побольше, которую поначалу тоже сочли грабительской. Грабители и в самом деле основательно изрыли и опустошили ее, но, к счастью, не до конца. Здесь удалось подобрать сосуд (в нем лежали костяное и каменные грузила), обломки бронзового зеркала, остатки костяного гребешка, круглые золотые нашивки для одежды, золотые пронизки, бусы из агата и зеленого стекла и наконечник стрелы, видимо выпавшей из украденного колчана. Нашли череп женщины и несколько костей скелета (остальные вышвырнули грабители). Наконечник стрелы особенно заинтересовал С. П. Толстова. Женщина-лучница, женщина-воительница, владевшая оружием наравне с мужчиной. Первое вещественное свидетельство того, что у саков стойко держались традиции матриархата, когда женщина была не только равноправна с мужчиной, но и занимала в обществе более почетное положение (Геродот восхищался племенами, у которых сохранялись такие порядки, и называл их справедливейшими из людей).

О чем же говорят Светланины стрелы?

Пока их можно считать не словами, а только буквами. Как по начертанию букв узнают, в какую эпоху написан документ, так и по форме наконечников стрел, по тому, сколько у них граней, «перьев» или лопастей, как выглядят втулки или черешки, которыми наконечник скрепляется с древком и т. п., археологи устанавливают дату стрелы и вещей, найденных вместе с нею.

Светланины стрелы датируются V веком до нашей эры.

Значит, точно такие же стрелы с этими вот трехперыми втульчатыми наконечниками могли попасть к Дарию Гистаспу, неся в себе угрозу и предостережение.